Цивилизация Любимых

…Мы говорили на предыдущей лекции: геофизика будет примерно как в прошлую эпоху Водолея. Поэтому немалую роль в хозяйственной мировой деятельности станут играть плавучие города.
И образ жизни поэтому будет новый. То есть хорошо забытый старый. В том смысле, что идеалы жителей плавучих городов станут приблизительно подобны таким, как были у обитателей Островов Блаженных.
Острова Блаженных… Так эллины – древние греки – называли Арктиду. Конечно, ничего не повторяется в точности. Но если уж не Блаженной, то эту цивилизацию, в которую перерастет нынешняя, возможно будет именовать, пожалуй… Цивилизация Любимых. А это ведь понятия очень и очень близкие.
Но и далекие, увы, оба – от разумения современного человека. Который под блаженством ведь понимает нередко что-то вроде тихого помешательства. Да и под любовью подразумевает иногда… что-то вроде помешательства буйного.
Придется пояснить от противного. Поэт Андрей Макаревич, когда он еще умел что-то, помнится, обозвал век минувший так: эпоха Большой Нелюбви. И он был, пожалуй, прав. Вспоминается еще на эту тему фрагмент стиха, посвященного Ярославом Астаховым кому-то из великих бомжей:

«…Моей вселенной стал вокзал,
Созвездья – поезда.
Мне средний палец указал
Дорогу в никуда…»

К чему привык век ушедший, да также пока и нынешний: в определенном смысле человек человеку… бомж. Или, как предпочитает говорить Виктор Медиков, наблюдается СИНДРОМ ЛИФТА. То есть: даже ближайшие соседи по лестничной площадке видятся друг с другом лишь в лифте, поэтому каждый воспринимается каждым как бы… без определенного места жительства, и поэтому…
Однако представим город на поверхности океана – такой, о коем говорили немного мы в прошлой лекции. Домики-плотики скреплены меж собой прочными канатами. Причем достаточно длинными: между плавучими обителями должно быть обязательно значительное свободное водное пространство, иначе ничего не получится.
То есть, вроде как, и соседей немало у тебя: устойчивы на волнах этакие «снежинки» из: 12… 24… 36 взаимосвязанных домиков. Однако при этом ты со своими соседями и не стукаешься, как это говорится, попой о попу (как то бывало, к примеру, в коммунальных квартирах или, скажем, случается на смежных тесных садовых участках), но также и не упускаете вы с этими соседями совсем из виду друг друга.
Потому что в гости заходите. Точнее говоря – заплываете. А заплывание в открытом океане – то есть над бездной с чудовищами… ведь это ж почти, что подвиг! (Да и вода первозданной стихии как-то имеет свойства уничтожать негативы всякие…)
Очистившийся от негатива и совершивший подвиг – достоин любви (как правило). Конечно же, из вот этого – выраженного тут в немногих словах – неясно еще пока, каким это таким образом на основе нового (хорошо забытого старого) стиля жизни разовьется культура, достойная именоваться аж так: Цивилизация Любимых.
Однако даже из немногого сего сказанного понятно: любовь эпохи Водолея будет уже как-то более достойна имени своего, нежели современная – требующая, увы, в подавляющем большинстве случаев справедливости ради приставки «псевдо» (если не вообще «анти»).
Конечно, и в океане будет возможно что-то вроде буйного помешательства. Но там, посреди двух бездн и в объятиях естественных ритмов ничто подобное, как правило, долго не выживает.
Примечательное восьмистишье есть у великого русского поэта Юрия Кузнецова:

«Занесли на Бога серп и молот,
Повернули реки не в ту степь.
В тесной клетке под названьем «город»
Посадили дурака на цепь.

И на сон грядущих упований
Он поет, не замечая стен:
– Почивай, проснешься в океане…
В океане места хватит всем!»

Возможно, это у Кузнецова просто ирония горькая такая была. Да и продолжается до сих пор – по поводу носящихся с упованиями различными (вроде нас)…
Однако, что интересно: поэт ведь написал этот стих в 1987 году. Именно тогда был раскопан город Аркаим – не чета современным городам – древний и великий (не размерами) город. И в том году первый раз возвратился Северный Ангел, о чем подробнее говорили мы в другом месте…