Столпничество

Ранняя христианская церковь – то есть, какой она была непосредственно от Христа и апостолов – отличалась направленностью мистической: сосредоточением на внутренней жизни духа, на богообщении. Конечно, была уже тогда какая-то и сторона обрядовая, совершалось литургическое служение. Однако эта сторона занимала в жизни верующего тогда куда меньше места, чем она занимает сейчас.

Можно сказать, современная христианская церковь и ранняя, как она была от Самого Христа, в этом смысле зеркально симметричны. В ранней – основной акцент на внутреннее, духовное, личное общение с Богом. В современной – основной акцент, к сожалению, на внешнее, на имеющее какие-то материальные стороны своего проявления. На какие-то социальные формы, общественные мероприятия. Впрочем, и теперь, слава Богу, церковь утверждает стержнем своей деятельности духовное и сущностное, а не материальное и формальное. Но, к сожалению, на практике весьма многие прихожане не имеют желания или возможности пойти дальше обрядовой стороны и каких-то элементарных моментов руководства со стороны батюшки.

Во многих конкретных случаях это и вполне нормально. До желания непосредственного богообщения нужно еще дорасти. Так, женщиной вынашивается плод девять месяцев, а тут, говорили древние мудрецы, не меньше девяти перевоплощений нужно, чтобы душа смогла себе хотя бы даже только представить, что это такое вообще есть: прямое богообщение!

Если пытается общаться с Богом напрямую, а не через батюшку, такой человек, у которого представление о Всевышнем поверхностное, языческое по сути, да и когда реальное отличие прямого, не опосредованного, от кривого и псевдо-неопосредованного человеком не разумеется – такой нетерпеливый оказывается не мистиком, как он думает, но, напротив, адептом нездорового оккультизма. То есть псевдо мистиком или даже мистиком со знаком минус. Так что, лучше бы уж такой оставался на позициях батюшкопоклонства и обрядоверчества, чтобы не провалиться куда пониже.

Нездоровый оккультист уверен, что общается, якобы с Богом и, якобы, напрямую. И голос какой-то может услышать бубнящий в своей черепной коробочке. Ладно, если такой заблуждается чистосердечно, например, как этот Маслов. А есть и такие, кто выдает за общение с Богом свое общение с Его противоположностью.

Апостольское послание не случайно предупреждает: «Испытывайте духов». В Послании Павла галатам – то есть на самом деле голядам, славянскому племени, как это доказал еще Татищев во времена Петра Первого, – в Послании к исповедующим ведизм галатам-голядам говорится такое, что не говорится ни в одном другом апостольском послании. Потому что другие послания адресованы язычникам или – одно единственное – евреям (немногим, которые отвергли иудаизм, только что выходят из под гипноза раввинов, самоназванного священства по чину Ааронову).

В послании к ведистам-голядам сказано: Держитесь того, что известно вашему племени от Начала. И даже если мы, апостолы стали бы говорить другое, а не то, что известно вам от Начала, не верьте нам. И даже если ангелы придут на землю и будут говорить иное, чем известно вашему племени от Начала, не верьте ангелам!

Тогда как бывших язычников Павел призывает не ДЕРЖАТЬСЯ Начала – их племена не удержали его, оязычились – но ВОЗВРАТИТЬСЯ к Началу. Ушибленные же «служением смертоносным буквам» даже и возвратиться не могут. Потому как утратили навык различения доброго и злого, подменив этот навык слепым следованием закону иудейскому. «Умы их ослеплены. Покрывало остается не снятым при чтении Ветхого завета, потому что оно снимается лишь Христом» (2 Кор 3:14). Павел призывает евреев к решительной революции: отвергнуть свое новодельное и узконациональное священство по чину Ааронову и стать под знамена первоисточного и общечеловеческого священства по чину Мелхиседекову. Тогда как этот же Павел и во имя этого же Христа призывает голяд к решительному консерватизму.

Таких людей, которое могли отличать голос Бога от иных голосов мира своего внутреннего, во все эпохи воплощалось на земле не так много. Но вот христиане первых веков были таковы почти все. Или, по крайней мере среди христиан ранних было большинство, как сказано, «имеющих уши СЛЫШАТЬ», а не просто имеющих уши.

Противоречия никакого здесь нет, ибо во времена раннего христианства вообще было мало христиан по сравнению с нынешним их количеством. Потому что крещение во имя Христа представляло тогда собой посвящение вышнее. Удостаивались его обыкновенно лишь где-то к середине своего жизненного пути, как например, знаменитые святые кападокийцы пятого века. Причем самым строгим судьей в смысле права креститься был сам этот человек, принявший решение воспринять рождение от воды и Духа. Святой император Константин Великий вообще счел себя достойным принять крещение только на смертном ложе – едва успел. То есть, тогда христианами становились воистину аристократы духа. И они способны были предпринимать реальные «испытания духов» по апостольскому завету. И когда такой открывал братьям, что именно сейчас говорит Бог, это никаким образом не напоминало, например, современного Маслова.

Беда современной церкви не в том, что сейчас таких мало – их всегда было мало. Беда в том, что эти немногие, которые могут расти, им современная официальная церковь не в состоянии показать, куда и как именно расти. И вообще ее непомерно разросшейся административной машине выгодно как бы немного даже притормаживать этот рост.

Сильнейший акцент на мистическую сторону христианства проявился немедленно, как только на него прекратились гонения. Он, этот акцент, был от самого начала церкви. Просто, пока были гонения, прежде всего внимание на себя обращал подвиг последователя, принимавшего на себя мучения во имя Христа. Подвиг этого беспримерного в истории человечества неравного противостояния, из которого победителем вышло христианство.

И вот, начиная с 3-4 века, то есть когда прекратились гонения на христиан, делается очевидным иной их подвиг. Возможно, что еще более поразительный. Потому что такой подвиг никаким образом не сопряжен с реакциями на внешнее. Он вовсе не обусловлен внешними обстоятельствами. Сей подвиг проистекает исключительно изнутри, что имеет прецеденты только в древнем ведизме. Речь идет о подвиге столпничества. Оно началось, как было сказано, в третьем веке и угасло где-то к шестому (кроме как на Руси – святой Никита Столпник Переяславский подвизался в 12 веке). То есть это был период, когда уже не было гонений, но церковь еще не обросла мощной бюрократией.

Подвиг столпничества представляет собой добровольное самозаключение подвижника на столп или в очень тесную темницу внутри столпа (так – внутри столпа – подвизался святой Никита). В такие жуткие каменные мешки или на каменные менгиры не засовывали даже язычники христиан, когда на христианскую веру происходили гонения, инспирированные иудеями. А тут человек заключает себя в такие невообразимые условия добровольно. Причем, имея возможность в любой момент спуститься со столпа или вылезти из каменной теснины через то же отверстие, через какое влез. Он этого не делает в течение лет или десятилетий иногда. Для чего же?

На такой подвиг отправлялись лишь те, кто твердо решил вознестись духом к Богу еще при жизни. Кто действительно как бы уже перерос мир сей и, воплотившись в очередной раз, не нашли здесь достаточно простора для своей силы. Они бы рады задействовать эти силы, даваемые от Бога — эти великие энергии внутреннего своего мира, однако миру внешнему свойственно отвлекать. И вот, подвижник решительно отсекает все каналы связи к внешнему миру. Тогда у него появляется возможность, пребывая постоянно там, то есть СОВСЕМ ВНУТРИ, как-то вот… ухватить такое внутреннее движение, от которого очень и очень возрастает интенсивность жизни во внутреннем мире и от него же и тут же очень и очень многое изменяется к лучшему и в мире внешнем. То есть – на просторах, окружающих этот самый столп.

Говоря языком древлеправославия ведического, такой подвижник дотягивается до священных струн самой Прави. Правь управляет и явным, и неявным (сокрытым). И внешним, и внутренним. Для Прави вообще нет разделения на внутреннее и внешнее, каким оно видно из яви или из нави, но путь к Прави лежит через внутренне, потому что Правь есть внутреннейшее внутреннего.

Этот подвиг столпников напоминает подвиг очень древних волхвов, которые самозаключали себя в дольменах. Кое-какой отголосок его знает и тот ведизм, который сохранил себя на плоскогорьях Тибета (по крайней мере до времен Дэвид-Ниэль). Некоторые буддистские монахи живут в чем-то вроде дольменов, но все-таки чуть более просторных. И они там велят себя замуровывать, чтобы у них все-таких не возникло соблазна оттуда вылезти. Оставляют маленькое окошечко, через которое им пищу все же подают, но очень и очень редко. И вот и такого даже – меньшего, чем у столпников – подвига тибетских монахов хватает, чтобы они могли беседовать с ламами, находящимися за многие километры в монастырях, как сказали бы сейчас, будто по мобильному телефону. Просто вот из своего внутреннего мира, из головы. Хватает, вроде как, чтобы и для вражеских армий становился невидим путь к этим самым монастырям.

Такие условия, как у тибетских белых магов, конечно уже нельзя назвать сверхчеловеческим подвигом, но это великий подвиг и напоминает он по своим условиям его прохождения то, что у русских монахов называется ЗАТВОР. Русский монах-затворник находится ровно в тех же самых условиях. Только не обязательно в каменной келье: она может быть и деревянной. И затворен он все-таки засовом изнутри, а не извне, то есть не боится, что у него возникнет соблазн выйти. Именно в таком затворе была написана знаменитая книга «Невидимая брань», послужившая к поучению не столь мирян, сколько даже самих монахов.

3 ноября 2012