СЕРГЕЙ ЛЕСНОЙ КАК ПЕРВЫЙ АПОЛОГЕТ И ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ВЕЛЕСОВОЙ КНИГИ

Светлана Савельева, главный редактор газеты «Родовая земля»:

Если можно, несколько слов напишите о Сергее Лесном, которого вы упоминаете в работе «Новое имя», чтобы читателю было понятно. Мне очень понравилась ваша «Красная Горка…», это ново, необычно и очень много уникальной (по крайней мере – для меня) информации. Хотелось бы в сокращенном, по возможности, виде опубликовать и в газете «Родовая Земля». Буду рада сотрудничеству! (20 июня 2012)

Дмитрий Логинов:

О Лесном. Это был человек энергичный, патриот, вдумчивый. Эрудированный: доступ имел к источникам, открытым далеко не для всех…

«В нескольких словах» о таком, пожалуй, и не напишешь!

С большинством выводов Сергея Лесного ни один здравомыслящий не сможет не согласиться. У него есть интереснейшие прозрения, строящиеся на сопоставлении малоизвестных, но проверяемых вполне фактов. Творческое наследие Лесного следует изучать. Учитывая, впрочем, что изредка и у него можно встретить, как это говорится, построения на песке. Но заслуги, повторюсь, перевешивают.

В связи с Велесовой книгой у Сергея Лесного две, минимум, заслуги бесспорные. Дал первый общий обзор ее содержания (правда, в определенных местах не обошелся без несколько субъективной трактовки). А также дал отповедь конъюнктурной оценке «дощек Изенбека», произведенной Академия Наук СССР 15 апреля 1959 года.

Послушать тогдашнюю АН – Книга, якобы, представляет собой подделку. И по сей день слушают некоторые, воспринимая как само собой разумеющуюся истину допотопное и неадекватное заключение. Другие же поют с голоса этих слушающих, не пытаясь никак самостоятельно разобраться. А ведь аргументов у оспаривающих подлинность Книги с того тенденциозного времени по сути никаких не прибавилось.

Почему результат экспертизы 1959-го можно назвать не только необоснованным, но также и конъюнктурным? Потому что 28 марта того же года был принят новый Устав АН СССР, отличавшийся добавлением: «Академия активно участвует в построении коммунистического общества в СССР, помогает делу защиты социалистических завоеваний трудящихся». Проще говоря: только что – полмесяца назад – официальную науку в СССР юридически обязали быть политизированной, предвзятой, тенденциозной.

А тут какая наметилась вдруг тенденция? В области исторической науки делается открытие, сопоставимое по масштабу с прорывом в космос в области техники. Но – кем делается? Социалистическими трудящимися? Отнюдь нет! Белоэмигрантами. Миролюбовым при пособничестве полковника Изенбека. Недорезанными деникинскими офицерами. «Врагами народа». Вывод: следует «активно… помочь делу защиты социалистических завоеваний» от них, как оно и в Уставе прописано.

А то ведь как бы и самих экспертов ни причислили к лику этих самых «врагов»! С учеными в СССР в то время не особенно церемонились.

Основателя русской генетики Николая Вавилова, например, в 1959 только четыре года назад, как реабилитировали… посмертно.

То есть, вероятно, эксперты рассудили по схеме: дощки – Изенбека; следовательно, ничего хорошего в них «в принципе» быть не может!

Подобный принцип знаком тому, кто читал Евангелие. Две тысячи лет назад состоялась тоже своеобразная… экспертиза. Во времена Христа у евреев бытовала поговорка: «что может быть хорошего [для иудеев] из Назарета [языческого, точнее – скифского, поелику Скифополь от родного города Христа был в паре часов конной прогулки]» (Ин 1:46)? И, уж тем более, «разве из Галилеи [скифской] может прийти Мессия» (Ин 7:41)?

Раввины называли Христа при жизни Его не иначе, как только «Назаретянин» или «Галилеянин». Они продолжали подчеркнуто дистанцироваться от Него этнически до, приблизительно, середины средневековья. И только после, когда политическая конъюнктура сменилась необратимо, лидеры еврейских общин принялись бездоказательно повторять и повторять европейским христианским королям: «ваш Бог – наш родственник»! Подробней об этом в книге «Христос не был евреем» (Джекоб Коннер, М., Православное издательство «Энциклопедия русской цивилизации», 2004) и в книге «Конец четырехвекового заблуждения человечества о Христе» (Дмитрий Логинов, М., ИД Альва-Первая, 2008).

Во времена же земной жизни Спасителя раввины, как было сказано, не допускали даже и мысли о своем родстве с Ним по крови или, тем более, по духу. В Евангелии от Иоанна читаем: «Фарисеи сказали им [евреям]: этот народ [Галилеяне, из которых произошел Христос] невежда в законе [иудейском], проклят он. Никодим, приходивший к Нему [Христу] ночью, будучи один из них [евреев], говорит им [раввинам-фарисеям]: судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? На это сказали ему: и ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не может прийти пророк» (Ин 7:47-52). То есть Никодиму сказали – напоминая, что он есть «один из них»: разве ты сам не еврей, что заступаешься за не еврея? для тебя будет лучше осудить прежде, иначе подашь нам повод судить о тебе самом.

Подобный принцип предвзятости, возводимый не только в норму, а даже в доблесть, господствовал на территории СССР и в пятидесятые годы, вне зависимости от каких-либо «оттепелей». (Психологическую атмосферу тех времен хорошо передает фильм «Чудо», снятый в 2009 году по мотивам документированных событий 1956 года.)

Так вот, Лесной, будучи тогда заграницей, даже несколько наивно дивится такому категоричному и, вместе с тем, беспомощному в научном смысле «обличению» от советской АН, какое она выдала в 1959 году по поводу «дощек». И публикует в ответной работе первые же десять само собой приходящих в голову резонов, почему Велесова книга подделкою быть не может.

Что не фальсификация «дощки Изенбека» – с этим ни один здравомыслящий не поспорит, если, конечно, даст себе труд Книгу тщательно изучить. Также и против большинства из десяти пунктов апологии Лесного трудно что-либо возразить. Но пара из них представляет скорее, все-таки, непосредственную реакцию человека, возмущенного вздором, подаваемым безапелляционно, нежели продуманный контраргумент.

Однако последнее точно уж не относится к аргументам, которыми Лесной заключает отповедь: «Отзыв академии совершенно не убедил… На такой отзыв нельзя даже ничего возразить, настолько он по сути бессодержателен. Это лишь чье-то мнение и, притом, безымянное. (Действительно, заметим, эксперты АН тогда даже постеснялись подписаться. Виноградов был только тем, кто, как бы сказали политики сейчас, «озвучил».) В руках эксперта была всего одна фотография из десяти строк! Влесова книга, по крайней мере, в сто раз больше. Эксперт бы должен был призадуматься… речь идет не о подделке одной старинной дощечки – фальсификация потребовала бы создания совершенно особенного славянского языка и притом имитации многовекового его развития, представленного, по крайней мере, тремя этапами видоизменения орфографии! Соображения эксперта безосновательны хотя бы уже только потому, что этого языка он не знает» (Serghey Lesnoy, THE BOOK OF WLES, Winnipeg, 1966)!

И далее Лесной замечает об интересных, действительно, особенностях этого древнего языка: «Встречаем и формы МУ вместо ЕМУ. ГО место ЕГО». И констатирует неизвестность потенциальным фальсификаторам – Сулакадзеву, Изенбеку и Миролюбову – таких языков славянских, которые «эти формы употребляют». То есть: на основе чего они могли бы такое подделать? Даже если бы почему-то не пожалели почти всю жизнь употребить на такую вот огромную работу.

Лесной совершенно прав: хранители Велесовой книги последних веков не были и не могли быть в курсе целого ряда реликтовых особенностей орфографии, в ней присутствующих. Русская же Северная Традиция сохранила: слоги священного древнего языка были, во-первых, закрытые, и, во-вторых, огласованные. Отсюда и «му» вместо «ему», и, например, «венедеверентитеся» вместо «возвратиться».

Впрочем, огласованность даже и в таком древнем тексте, как Влес-книга, представлена уже весьма вырождено. Как, собственно, и почти во всяком РУНИЧЕСКОМ тексте в отличие от РУНИЧНОГО. Русская Северная Традиция знает, что наиболее древние дощечки Книги списаны были с текста еще более древнего, руничного, то есть начертанного еще СЛОГОВЫМИ рунами.

Итак, Лесной был первым исследователем, отстаивавшим факт подлинности Книги. Время и еще более укрепило эту его научную позицию. После смерти Лесного археология не стояла на месте. В наше время цепляться за верхоглядское заключение Академии 1959 года вовсе уже неумно перед лицом обнаруженных за истекшие полвека фактов. Подробней в книге «Евангелие от русских волхвов» (Дмитрий Логинов, М., ИД Альва-Первая, 2008). Там же: какие были и остаются у противников русской духовности резоны еще – кроме упомянутого выше «принципа» – шельмовать Книгу.

Лесной, как сказано выше, был также первым, кто дал общий обзор содержания Велесовой книги. Не все из его интерпретации стоит воспринимать, как бесспорное. Некоторый субъективизм чувствуется, например, в предложенном разделении на «на две части: 1) легендарную и 2) историческую».

Но многие существенные вехи расставлены. И это говорит о гигантской проделанной Лесным работе по изучению древней орфографии, производящей на современного славянина, пусть даже хорошо

образованного, первое впечатление неизвестного языка, изобилующего невнятными архаизмами.

Причем перед исследователем был не упорядоченный как-либо массив, а просто россыпь дощечек! То есть, по его собственному сравнению, это как если бы бумажную книгу разъяли на страницы, а затем их перетасовали, устранив нумерацию.

И все же Сергей Лесной сумел в основных чертах разглядеть схему содержания Велесовой книги:

«Две тьмы», то есть 20 тысячелетий назад, предки древних руссов пришли «в край Русский» под водительством праотца Яра. Потому как в этом краю был более теплый климат, нежели в том таинственном и более северном, откуда они пришли.

Далее происходило расселение славянских племен, выходцев из края Русского, в степях от Волги и до Карпат. Причем из дощечек видно, что племена эти занимались, в основном, развитым скотоводством и земледелием, тогда как лишь подспорьем в хозяйстве служили им охота и рыболовство.

Затем предпринят был поход в Индию, где также поселились некоторые из этих древних славянских племен. (Новейшие масштабные молекулярно-биологические исследования географии распространения гаплотипов блестяще подтвердили такие сведения из Влес-книги! Некоторые из этих исследований, кстати, официально до сих пор засекречены. Читайте, например, у Владимира Русского.)

Книга называет праотцем также и Богумира, прославившегося на рубеже первого и второго тысячелетий до Р.Х. Прославившегося и в том смысле, что был муж Славы, которая упоминается в Книге еще как Славуня.

У Богумира было два сына: старший Сев (Север) и младший Рус. От первого пошли северяне, от второго – русины (русы). А также было у Богумира три дочери: Древа, Скрева, Полева. От их потомства произошли, соответственно, древляне, кривичи и поляне. То есть тогда еще патриархальный и матриархальный принцип наследования родового имени уживались у древних руссов бок-о-бок. Влес-книга точно указывает, что было это за 1300 лет до времен Германариха, то есть за 1000 лет до времен Христа.

Отвлечемся ненадолго от обзора, данного Лесным, – отметим интересное тождество: пять племен. Интересно, что Геродот, описывая в четвертой книге своей «Истории» войну причерноморских (тогда это море называлось Русское) скифов против царя персов Дария I, говорит о присланных ему от них пяти стрелах именно.

Стрела символизирует скифа (одно из значений этого слова «стрелец», а царь скифский Ариант провел в VII веке до Р.Х. своеобразную «перепись населения» с использованием наконечников стрел). Смысл же символического послания в целом: если не убежишь с нашей земли, все пять племен скифского союза вонзятся в плоть твоего народа, как смертоносные стрелы. Не менее интересен факт, что столько же племен – пять – упоминается и в «Сказании о Словене и Русе».

При Арии Оседне, потомке Богумира, по Европе расселяются славянские племена – выходцы с Южного Урала и Семиречья. Тогда же приходят из Передней Азии в Европу венеды, которые дали начало западнославянским и восточногерманским родам.

Впрочем, из Книги видно, что Европа и до прихода Оседня была славянской. Ее население составляли вятичи, кривичи, смолятичи, северяне… Исконными коренными жителями Европы – Восточной, по крайней мере – были северные, наиболее древние роды руссов. (Заметим, кстати, что славянский племенной союз, именуемый «севера» и, впоследствии, «черниги», известен по данным непредубежденных исследователей именно с рубежа второго/первого тысячелетия до Р.Х. Как раз в те далекие века был, на самом деле, основан древнеславянский Чернигов или, по крайней мере, город, ему предшествовавший.)

Далее во Влес-книге следуют описания событий, более или менее совпадающих с хрониками других народов. Эту, заключительную по времени, часть ее Лесной называет исторической. Она завершается текстами, которые посвящены Рюрику и первым его потомкам.

Интересно, что в этих завершающих дощечках отсутствуют упоминания о фигуре столь яркой, как Вещий Олег, захвативший Царьград (Византию). Поэтому Лесной называет Влес-книгу летописью «доолеговских» времен Руси.

Конечно, Влесова книга представляет собой далеко не только лишь летопись. Но это будет уже совершенно другая тема.