© Дмитрий Логинов, невидимая Правь и православный апофатизм (разбор дощечки 1 ВК).

Знаменитая Велесова книга новгородских волхвов начинается такими словами:

Если заменить руны «велесовицы», которыми был вырезан на буковых дощечках текст Влесовой книги, соответствующими буквами кириллицы, получим:

Праве бо есь невидомо уложена Дажьбом. А по нь – яко пряже сиа – теце яве, и та соутвори живото нашо. А то коли одиде, сьмртье есь. Явь есь текоуща а творено о Прави. Навен бо есте по тоия. До те есте нава а по те есте нава. А в Прави же есте явъ.

Сказано, таким образом, следующее.

Правь положена Даждьбогом невидима [нам отсюда]. По ней, как пряжа, струится явь, складывающая жизнь нашу. Когда иссякает явь – наступает смерть. Явь есть преходящее и она сотворена Правью. Предшественник и последователь яви суть навь. Правь же всегда содержит семена яви.

Текст этой дощечки, которой исследователи присвоили №1, предельно концентрирован. Что, впрочем, и вообще характерно для Велесовой книги в целом. По-видимому, она содержит не менее загадок и тайн, чем, к примеру, пресловутые пирамиды египетские (которые Книга превосходит по древности целого ряда запечатленных на ее дощечках событий).
Египетские пирамиды не устают простукивать, обмеривать и просвечивать. Считается, будто бы они суть неисчерпаемый кладезь тайн (открыли в их пропорциях число π, зашифрованные трактаты об устройстве вселенной, предсказания будущего…) Тексты же Велесовой книги воспринимаются интерпретаторами, почему-то, как нечто вполне понятное или почти понятное, однозначное.
Причем едины в этом как осознавшие факт подлинности Книги, так и те, кто все еще пытаются делать вид, будто речь идет о подделке [1]. Насчет последних все ясно, а вот почему закрыты глаза у первых?
По-видимому, причина в следующем. Тысячелетия назад бытовала совсем иная манера сложенья текста. Как и восприятия писанного. Сознание современного читателя напрочь отучено перерабатывать концентраты концентратов. Оно их просто не замечает.
У древних же, вероятно, по поводу современного текста возникла бы проблема «зеркально симметричная». Они бы захлебнулись «водичкой», которой в последние века стало принято разбавлять прозу. Далекие наши предки едва ли смогли бы отличать в этом полу-хаосе редкие конструкции, несущие достойную внимания информацию.
Про некоторые особенности построения текстов дощечек я говорю в работе «Евангелие от русских волхвов» (М.: ИД Альва-Первая, 2008). Отметим  здесь еще одну из особенностей. В тексте Велесовой книги встречаются нередко места, которые могут иметь разный смысл в зависимости оттого, как читать. (Заметим, в этом письмена древних руссов последуют «письменам» самого Всевышнего. Имеются в виду «тексты», записанные последовательностью нуклеотидов молекулы ДНК. Исследования молекулярных биологов показали, что в некоторых случаях на основе одной и той же последовательности нуклеотидов могут быть синтезированы белки, различные по аминокислотному составу.)
Так, например, «яко пряже сиа» можно прочитать и: «яко пря же сиа». Благо, делать пробелы между словами грамматикою древних не полагалось. Старинное слово «пря» есть «противостояние», «война». (Это сейчас война ведется такими методами, что можно победить или умереть, противника в лицо так ни разу и не увидев. А в древности другого способа не было, как только выйти на поле боя и переть на врага. Благословенные были времена, между прочим!)
Такая полифония смыслов, пожалуй, дарует яркий образ. Немного «сюрреалистический» даже, как это бы сейчас было сказано. Скрещиваются мечи Чернобога и Белобога и как бы они ткут пряжу пересекающихся и скрещивающихся, сплетающихся меж собой нитей. Таким вот образом пря же сия – противостояние противунаправленных сил (полюсов, начал) – есть, по покоящемуся станку Прави скользящая, пряжа сия: явь, то есть, преходящего сего мира.
И дополнением к этому звучит необычность начертывания – случайная, на первый взгляд – фразы: «В Прави же есте явъ». Нечаянно ли тут слово «явь» написано с твердым знаком? Едва ли. Скорее это предпринято затем, чтобы можно было понять и так: в Прави, в Великой Сварге, обитает Яв – Сварог, Творец, Являющий.
Но текст Велесовой книги суть концентрат и просто по содержанию своему. Вне зависимости от хитростей (премудростей) построения. Вот фраза: «Праве бо есь невидомо уложена Дажьбом». В одном этом изречении – целая богословская система, концепция.
Попробуем приоткрыть смысл ее. Даждьбог… Его иное именование есть Бог Слово. (Подробнее в моей книге «Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово», в главе «Словенский Бог Слово»). Официальная историческая наука знает: общая фигура всех без исключения славянских (еще лишь несколько веков назад говорили: словенских) «языческих» пантеонов есть Даждьбог, хотя в остальных отношениях пантеоны могут и существенно розниться. У Иоанна же Богослова сказано, как известно, в зачине его Евангелия: «Вначале было Слово… Все через Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть».[2]
Так вот, рекомое Велесовой книгой суть обратная сторона этой богословской «медали»: если явь положена Даждьбогом видимо, то Правь положена Им же невидимо. С последним явно перекликается христианский апофатизм – главное философское направление православного[3] богословия. Апофатизм утверждает: Бога невозможно видеть глазами человеческого ума.[4] Умные глаза позволяют зреть лишь: Он ЕСТЬ. (Одно из имен Сварога суть Есь. Так еще полтора века назад обращались ко Всевышнему енисейские остяки).  А вот ЧТО Он есть – глаза человеческого ума разглядеть не могут. Поэтому апофатизм призывает учиться видеть, чем НЕ может являться Бог: освобождаясь от упрощенных представлений о Нем постепенно возвышаться над предрассудками человеческого ограниченного сознания и восходить к премудрости Божией – к Софии, к Прави.
Итак, мы можем констатировать интереснейший факт: и православие ведическое, и православие христианское славят Правь как невидимое.[5] (Велесова книга и вообще содержит немало мест, перекликающихся с Новым Заветом. Чего там – «перекликающихся»: она содержит места, которые параллельны ему! Но это уже отдельная и большая тема.)
Факт этого совпадения вовсе не удивителен, впрочем. Еще Борис Рыбаков, академик РАН, ученый с мировым именем, утверждал: русичи воспринимали Христа как, именно, Спаса-Даждьбога – Сына Сварога Небесного, который, во исполнение древнейшего ведического пророчества, явлен был воплоти. С точки зрения Русской Северной Традиции к этому остается добавить лишь: и совершенно правильно понимали! Бог Слово евангелиста Иоанна и Бог Слово славян – одно.
Где доказательства? – возопиет большинство современников, потому что четыре последних века массированно «промывают мозги» на тему иудаистского, якобы, происхождения христианства. Ответим: строгая фактография происхождения христианства от православного (Правь славили) ведизма представлена в серии фундаментальных трудов председателя комиссии РАН по культуре древней и средневековой Руси Валерия Чудинова. Ученый, расшифровав руничную тайнопись на многочисленных культовых предметах раннего христианства, делает вывод: «Христианство должно было появиться только как развитие славянского ведизма, а не какой-либо иной веры. Например, его невозможно представить развитием иудаизма». (Чудинов В.А., «Тайнопись на русских иконах», М.: ИД Альва-Первая, 2008. С. 415)
К такому заключению пришел не только Чудинов. Михаил Новиков-Новгородцев, глава Союза потомков российских дворян Санкт-Петербурга, делает на основе многолетних исследований культуры древних славян следующий вывод[6]: «Радимир – так называли Основателя христианства при императоре Константине». [Смысл величального имени Радимир делается понятен, если мы вспомним слова из Символа веры «нас РАДИ человек… воплотившагося», а также из Нового Завета: «так возлюбил Бог МИР, что отдал Сына Своего…» (Ин 3:16)].
Обзор подобных работ, а также неизвестные или малоизвестные факты, подтверждающие ведическое происхождение христианства, приводятся мною в книгах «Палинодия благословлена Свыше» [прим. авт: палинодия – богословский термин, обозначающий возвращение к прежде бывшему, отказ от опрометчивых нововведений в духовной области], «Конец четырехвекового заблуждения человечества о Христе», «Евангелие от русских волхвов» и «Ведический Бог Валаама, Иоафора, Альве».
Вячеслав Манягин, учредитель радикального христианского журнала «Первый и Последний», задал мне в интервью для январского номера 2010 года вопрос:
— Почему тогда мы называем Христа «Иисус», а не «Даждьбог»?
Я на это ответил:
— Христа начали называть «Иисус» лишь по прошествии едва не полутысячелетия после Его земной жизни. При жизни же Его не называли ни «Иисус», ни, тем более, «Иешуа». Имя у Спасителя было Ису, что означает на языке древних руссов и на санскрите «Стрела». Предание, которым начинается очень древний славяно-русский («скифский») цикл мифов о Даждьбоге, говорит о Его зачатии не по плоти в следующей символической форме: Божия стрела (перун) ударила в камень, рядом с которым стояла Дева, и, волею Сварога Небесного, пронзенный этой стрелою камень сделался земной плотью Сына Сварогова.
Перун — на языке древних руссов этим словом обозначалась МОЛНИЯ. Поздней оно стало именем бога-громовержца. Мы можем видеть сей символ молнии в начале описания также и второго пришествия Христа: «Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мф 24:27).
В нашем отечестве много дольше, нежели в других землях, помнили это имя Спасителя – Стрела. А некоторые старообрядческие толки даже и по сей день еще помнят. Свидетельства сему приводятся в моей книге «Имя Бога. Стрела и Крест».

Поделиться с друзьями в соцсетях: