Прочитала текст «Внутренняя икона» сайта Горница Лады. Читала в офисе, т.е. посреди всяческой суеты… но смогла на миг отключится от всего внешнего и — УВИДЕЛА.Лик Богородицы…

Царица Небесная предстала мне увенчанная дивной короной. Лик, явленный мне так ясно перед внутренним взором, имел подобие образу «Прибавление ума» и Лоретанской статуе Богородицы.

Но вот корона была совершенно необычайной. Разве лишь отдаленно похожей на царственный венец Корсунской Благовещенской Богоматери, образом которой гордится Вильнюс.

Над ликом из моего видения была некая… корона-звезда: ее сияние представляло сильный, с четкими границами луч. Он чем-то напоминал рог единорога.

Единорог это геральдический символ Девы, известный хорошо в средние века. Девственность воспринималась тогдашними богословами как Внутреннее Единство. Нерасщепленность восприятия единого течения бытия на «я» и на мир, противостоящие будто бы друг другу. Девственность понималась как центрированность души не на «я», а на Боге. То есть не как физиологическое состояние, а как… прибавление ума выше обыкновенной человеческой меры – богоданное прибавление – позволяющее достичь совершенно особенного состояния духовного: несокрушимого внутреннего покоя. «Не мерой дает Бог духа» (Ин 3:34).

История рождения иконы «Прибавление ума» удивительна… Чтобы понять нам ее – и чтобы поучительной она стала нам – рассмотрим, для начала, канон иконы.

Всякая икона имеет канон, как делать списки с нее. Канон это перечисление основных черт образа, которые обязательно должны быть. Таких немного, но в них вариаций не допускается. А в остальных деталях иконописец волен как угодно будет ему писать. То есть, как Богу будет угодно ему внушить. Иконописец от учителя знает основную волю Небес о таких иконах вообще, а во время предшествующих работе поста и молитвы постигает, плюс к этому, волю Небес конкретно для данного списка. И совокупность того и другого затем запечатлевает.

И вот канон Прибавления Ума, наверное, наиболее поразителен среди всех иконописных канонов. Передавали его философы – так именовали на Руси, между прочим, иконописцев – наставлениями такими: поверху изобрази арку и две чаши с огнем. Под аркой — три серафима неравноглавно. Осеняют Богородицу и Младенца. Митра на Нем одна, другая на Ней, далматик же алый один, укрывающий тела двух, как если бы они были едино тело. Колоколу или рогу вознесенному подобно пиши единый далматик. По сторонам же оного — четыре ангела со свечами зажженными: два выше из них, два ниже. Под основанием далматика — херувим. Под херувимом же надпись: «Изображение Пресвятые Богородицы прибавлением к житию судити живых и мертвых от смертного оубийства защищает, от тлетворных ветров, от озноба, от трясавицы, от находа зверей ядовитых, от врагов и мшиц, и комаров».

Последняя часть канона – надпись – практически позабыта сейчас. И пару веков назад уже редкий список содержал ее в точности. Только в узкоспециальных исследованиях сохраняются сведения о ней, например: Филатов В.В., Камчатнова Ю.Б., «Наименования и надписи на иконных изображениях» (Православная педагогика, 2004). Нашему современнику бес может легко представить подобную надпись как бред сумасшедшего бросающий вызов рассудку. Чего стоит, к примеру, это «от комаров»?!

Да уж, рассудок у нашего современника ни на секунду не отключается. Даже и Разуму-то место не оставляет. Не то, что Прибавлению Ума — то есть Большему, чем сам Разум!

Но, с Божьей помощью, история рождения иконы Прибавление Ума поможет нам осознать, что тут на самом деле к чему.

Во времена сразу после патриарха Никона – расколоначальника – жил в Москве благочестивый иконописец. Читал церковные книги русские православные до раскола написанные, а потом стал читать и книги, «исправленные» патриархом Ни­коном. Начитавшись тех и других, стал он много думать и рассуждать, кто прав пред Богом и каким книгам нужно сле­довать ему, чтобы спастись; долго он думал, но решить вопроса не мог и едва не сошел с ума. Потому что никонианский поп говорил ему: вот греческий образец – мы в точности по нему исправили. Умом человеческим нечего возразить: иконописец не мог проследить историю «образца» (многие из которых на самом деле чуть не вчера были списаны у католиков, чтобы привести раскол, смуту, лишить Русь единства духовного), однако вид «образцового» текста веры не прибавляет. Поп же старообрядческий говорил: молись Богородице — Она прибавит к твоему человеческому уму Божественного Ума и все тебе станет ясно. И по молитве было иконописцу видение Божией Матери. Пре­чистая заповедала ему написать Ее такой точно, как Она явилась ему, и обещала, что если он выполнит по­веление, то прекратится помрачение в уме у него из-за разногласия старых и новых книг, и сам он спасется, и образ, через него родившийся, спасать души человеческие будет.

Итак, иконописный канон образа Прибавление Ума явлен свыше. Как и большинство иконописных канонов. Обязательные к изображению черты есть язык небесный (сакральный), вероучительные сообщения нам о насущном для спасения нашего.

Почему, например, НЕРАВНОГЛАВНО три серафима? Потому что так именно написана знаменитая Троица у Рублева. Хоть греческие попы категорически требовали писать изокефально (равноглавно) ангелов, олицетворяющих Троицу. Но руссы учились непосредственно у Андрея Первозванного, а затем еще и у первоверховного апостола Павла, а также ученика его Адроника. И помнят о единоначалии Отца, о котором стали забывать византийцы. И поэтому отказались мы в XV веке списывать у греков. Смысл иконописи: как отказались тогда списывать у них иконы, так надо было и в XVII веке отказаться списывать книги!

Две чаши с огнем это символы Огня-Отца (Сварог) и Огня-Сына (Даждьбог). Арка символ Огня Небесного (Духа – почему присутствует и на иконе Сошествия Духа на апостолов). А также арка символизирует Арктиду, где была написана книга Веста – древнейшее на Земле предсказание о Христе (о воплощении Даждьбога). Символ Благой Вести – благодатный огонь, и потому ангелы пишутся со свечами. Их четверо, они расположены как бы по концам русского — Андреевского — креста, у каждого из них два крыла, 4×2=8, и вот никониане не смогли отменить Крест Восьмиконечный Животворящий даже и у себя в официальной церкви.

Единый далматик у Бога и Богородицы. Только такая душа способна зачать и родить Бога во глубине своей, которая девственна, то есть не облекается в своеволие «я», но полностью сливается с волей Бога (держава в руке Младенца) и делается как бы облечена ею, почему и владычествует. Не все никониане были злонамеренны, но все своевольны. Что не сиделось и надо было сверять, как что называется и в греческие книги заглядывать? Даже имевшие благое намерение вымостили таковым русской церкви путь в ад раскола, потому как это было нарушение послушания обычаям отцов и дедов, послушных Богу, и мудрование человеческое. «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых от мира» (1 Кор 1:27), потому как последним уже некуда вместить прибавление ума ОТ БОГА.

Но почему вот именно ДАЛМАТИК един у Бога и Облекшейся в Его волю без всякого противопоставления, отделения, отчуждения? Почему не какое-либо другое из облачений? (А это даже и не фелонь, хоть иногда нынче так и называют весьма неточно.) Далматик – пурпурный или алый глухой плащ – был облачением царей-волхвов Далмации, славяно-скифского царства, располагавшегося минимум с IV века до Р.Х. по берегам реки Неретва на территории, приблизительно, современной Хорватии. Оно было наследником Иллирийского царства (о нем подробней в статье Дмитрия Логинова «Замена ИЛЬ на ИИЛЬ во время никонианской справы», 2014). «Венеты, или славяне, которые в Иллирике осели, размножились и тогда Истрию, Далмацию, Мизию с обеих сторон Дуная племенами своим наполнили, и одни иллирийцами, вторые истрами, третьи далматами нареклись», говорит знаменитая Густинская летопись. Далматы поклонялись Макоши (Артемиде, которую «не похулили апостолы», согласно новозаветной книге «Деяния св. Апостолов»), Велесу (которого называли Сильван), Даждьбогу (которого называли Дим или Митра, почему их самих называли еще димилами).  Далматы представляли союз племен, в который входили дароссы (даорсы) и ардии. Скифом из ардиев был равноапостольный Константин Великий, основавший первую в мире христианскую империю. Как он, так и первые из его наследников носили далматик. (Как, между прочим, и современник и сподвижник равноапостольного Константина царь-волхв Русколани Бус Белояр.) То есть далматиком говорится: да, во времена Константинова Царьграда греки были достойны чтобы разделять с ними обряд и канон, однако после того, как византийцы заключили унию с католичеством…

Тут интересно вспомнить пьесу Дмитрия Мережковского «Павел Первый», где русский царь, отклоняя католические предложения Грубера о соединении с папой, указывает на своё особое царесвятительское русское православное величие: «Древних императоров восточных одеяние, – говорит Павел, – знаменует оный далматик царесвященство таинственное, по чину Мельхиседекову». Первосвященник же по чину Мелхиседекову есть Христос (а не по чину Ааронову, иудейскому), как это неоднократно подчеркивает в Посланиях первоверховный апостол Павел.

Весьма глубокомысленны также другие черты канона иконописного Прибавление Ума. Так что не скажешь обо всех сразу в краткой статье. Но, даст Бог, будет и продолжение.

Поделиться с друзьями в соцсетях: