© Алена Селиванова

Наблюдая со стороны за собственной жизнью, за жизненными историями близких и друзей, задумывалась: в чем цель и смысл поисков человеческих? Ищем Бога… И Бог Сам находит нас… Ищем близкую родную душу… и Бог дает встретиться… А потом Бог скрывается от души (это так только кажется, конечно…), и очарование влюбленности проходит, а нерешенные внутренне проблемы остаются. Почему в падшем мире невозможно глубокое единство с любимым человеком — духовно, душевно и телесно? Если есть совпадение в чем-то одном, то нет гармонии в другом. Или ждешь от человека того, что он дать в принципе не может? Того, что может дать только Бог?

И тут поняла, что подобную проблему пытался решить герой «Крушения лабиринта» Ярослава Астахова. Увидеть лицо любимой… Соединить в духе день и ночь, душу и тело… Нет сомнения, что это желание пришло в сердце от Бога. Но, осуществившись, эта история любви — привела к падению Острова и гибели многих и многих…

И ум стал опускаться в глубину, стараясь соединиться с сердцем и найти… если не решение, то хотя бы некий проблеск, намек… И думалось — о падении острова. О карме. Не может быть, чтобы история двоих из-за тех ошибок воспроизводилась в похожих вариациях вечно. Должен быть выход. Понятно, что история двоих здесь связана с судьбами слишком многих… весь остров погиб. Как и в последующую эпоху античную – Елена Троянская и Парис: их история послужила спусковым крючком падения Трои…

Но милость Божия превыше кармы. И восстановить Царство сейчас — пусть даже на малое время — в том числе и это является исправлением тех ошибок. Исправлением пути Господу…

И когда думала — нет, не думала, а скорее «ощупывала» всем существом эту ситуацию, то изнутри словно открылось окошко и пошли слова: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром»… Сначала даже не поняла, что это.

Потом вспомнила, что это из службы на Сретение. Слова старца, взявшего на руки Христа… Потом пришло из финала «Мастера и Маргариты» — «Рыцарь свой счет оплатил и закрыл». Это пролилось через душу… Это важно. Что заканчиваются земные сроки, и мы должны уйти дальше на звезды… «Плеяды открывают вход»… Осталось лишь убрать немногое, очистить то, что мешает любви…

Новое небо

Человек:

— Запахло временем — в гробнице.

Я Откровение читаю

И пожелтевшие страницы

Своею кровью обновляю.

Приходят души ко спасенью,

И Царь ждет слова, встав у двери —

Чтобы пройти долиной тени,

Где нарисованные звери…

Ангел:

— Не бойся — крыльями укрою.

От духа весть — не бойся ран.

Храни — и веруй. Бог с тобою,

Как в годы первых христиан.

Сойдутся звезды к изголовью

И спрячет смерть свою косу,

Когда возлюбленных любовью

Я к Солнцу мира унесу…

Дар любви

Плачет птица на ветке Древа

О прожитом и о грехах.

Отзвук тихий Его напева —

Отразилась душа в стихах.

Плачет сердце… Но в небе — вестник,

Распахнувший иную высь…

Ты пропой свою, птица, песню

О Любви, что пронзила жизнь —

Как свиваются расстоянья,

Раскрываются времена…

И, нетронутые страданьем,

Дети Божьи встают от сна…

Все, читавшие роман «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу, помнят эпиграф к этой книге:

«Есть такая легенда — о птице, что поёт лишь один раз за всю жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает своё гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдёт. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поёт, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достаётся она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо всё лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере так говорит легенда.»

Возможно ли не покупать все лучшее ценой великого страдания, еще живя здесь, в падшем мире?

Тайна любви… Что такое любовь? Как прийти к истинной любви, в которой нет страдания? «Прийти» — это, конечно, не так. Любовь — есть. И это единственное, что есть. Это мы, как мотыльки вокруг лампы, то приближаемся к ней, то отдаляемся от нее. И насколько мы приближаемся к ней, настолько мы — есть. И насколько мы отдаляемся от нее, настолько нас — нет.

Бог есть Любовь.

В юности пришло озарение. Наш мир — Земля — еще стоит только потому, что есть золотая нить любви, пронзающая сердца людей — и все мироздание. Единая золотая нить… И все — ангелы, люди и звери, и все возможные миры — держатся ею. Любовь никогда не перестает…

Любовь есть проявление Единого в нашем падшем мире. Трехгранная пирамида — я/ты\Бог, покрытая золотыми письменами. Тайна двоих и Бога. Стены тайны хранят любовь. Истинная любовь всегда взаимна. Бог открывает эту тайну. Золотая нить становится видимой для двоих… А человек — призван сохранить стену тайны вокруг Божьего огня, что открылся. Не смешивать Божий дар и мир сей, что во зле лежит. Не допускать туда никого. Тайна двоих — и Бога.

Шип, на который грудью бросается птица из древней легенды — это шип первородного греха. Греха разделения и отпадения. Когда душа отходит от Бога и пытается опираться на себя и искать подтверждения собственного существования во внешнем мире, забывая, что и «мира», и «себя» самих по себе нет — это майя, иллюзия, что сама возможность и корень существования «мира» и «я» — Бог, тогда появляется страдание.

Шип первородного греха – это то, что описывал Сергей Лазарев в «Диагностике кармы» как клубок, где гордыня и ревность – нелюбовь к Богу и нелюбовь к ближнему – завязаны в один узел.

Как развязать его? Есть только один способ – это понять, что есть такое истинная любовь! Не страсть, не привязанность, не удовлетворенное самолюбие… Стать на ступень выше. Выйти за пределы трех измерений. Выйти за пределы мира и за пределы себя… То, что в мире трех измерений – лишь смутное предчувствие чего-то большего, явно открывается в измерении четвертом. Раскрытие глубинного сердца…

Обрести смирение и идти за Христом.

Когда душа задала вопрос — что такое истинное смирение? — Господь ответил ей из глубины сердца: «Истинное смирение – это быть во Мне.» (Вот это самая сердцевина, наверное, добротолюбия православного… — примечание Дмитрия Логинова)

С.Н. Лазорев: «Христос спокойно принял крушение духовности, благородства и идеалов, когда его предавали и от него отрекались его любимые ученики, когда те, кто вчера ему поклонялись, издевались над ним, плевали ему в лицо.

Значит, Бог — это не духовность, благородство и идеалы.

И как имеющий плоть, кровь и желания, Христос хотел жить, но спокойно принял потерю своей воли, своих желаний, своей жизни, своего человеческого «я».

Осталась только одна любовь.

Когда уходит материальное и духовное, когда разрушается все, что когда-то появилось, — любовь остается.

И когда это почувствует каждый, тогда вместо распада в человечестве начнется процесс расцвета и созидания.»

Сергей Лазорев, «Диагностика кармы»

Распятие ветхого человека со всеми его человеческими «хочу». Сила Креста. Умирание эго… и Воскресение в Духе.

Песня птицы из куста терновника

Вновь сердце плачет от потерь…

Со мною вот что происходит:

Любовь — в твою стучалась дверь.

Не каждый день она приходит.

Увидел милый и сказал:

— Ты подожди, такое дело…

Здесь у меня базар-вокзал,

А ты робка и неумела.

Постой у двери, подожди

Еще чуть-чуть, еще немного…

И сердце екнуло в груди:

— В нигде? У дальнего Порога?

Я открываю рай сейчас,

И ты в него заходишь смело.

И Бог благословляет нас,

Пусть я робка и неумела.

— Здесь у меня дела, дела…

Я должен… Это мне важнее…

Ты хороша, но жизнь прошла

По ограненной галерее.

Тебя не втиснуть, не вложить,

Со мною ты не хочешь в дело…

Куда б тебя мне приложить?

Ты так тиха и неумела…

— Я принесла оттуда вздох,

От Бога легкое дыханье…

Мне прошептал сквозь сердце Бог

И путь открыло мирозданье —

Коснуться сердца твоего…

А ты открыть его не можешь.

Дела, дела… Да чтоб его!

Себя – за что? – тогда положишь?

И без любви – построишь что?

Хотя и видишь выси Града…

Не то, не то, уже не то…

Мне ничего уже не надо.

Нипочему, ни для чего

Дыханье легкое от Бога

Коснулось сердца твоего

И постояло у порога.

Но тут, увы, закрыта дверь.

Со мною вот что происходит:

Века – гирляндами потерь,

И ищет сердце… Не находит.

Чтоб разделить с тобою Дар,

Я приходила, постояла…

И мне сказала сила Ар

Обратно уходить в Начало…

И сердце плачет: тайна нас

Здесь, на земле, не получилась…

Но — вечности приходит час:

В ней все по-Божьему свершилось..

И ТАМ, в Божественном саду,

Я обещаний не нарушу —

Я тихой влагою сойду,

Чтоб исцелить всю в язвах душу.

И чтоб восстали в полноте

Из полуночного забвенья

Мы, Богом созданные, ТЕ,

Кого Он будит в сновиденье!

Здесь и проходит водораздел. Иллюзорное, человеческое сердце разбито — и открывается глубина духовного сердца. Шип, на который бросается грудью птица – его уже нет, он во внешнем, не относящемся к тайне в сердце. И бросаться не на что.

Есть — единый поток Бытия… И стены Тайны. И ты понимаешь, что каждый встретившийся тебе – это ты, такой же ребенок Божий, только, возможно, он пока не знает об этом… А — я? Что я? — «Отблеск света на этой бутылке», — как сказал Пелевин…

Однажды знакомый смотрел целый день, почти без перерывов, фантастический сериал из жизни условного средневековья. Когда я спросила, о чем сериал, он ответил, не отрываясь от экрана: «Да… Зомби скачут на лошадях…»

Стало ужасно смешно… и грустно. С самого рождения нас сажают на лошадь – иди, завоевывай место под Солнцем, добивайся, возьми от жизни все…

А надо – всего лишь слезть с лошадки. Перестать размахивать сабелькой.

Остановить мир. Остановить «себя». Пройти между зеленой и красной полосами северного сияния. Между миром и собой…

И тогда Бог возьмет за руку, и ты войдешь с Ним в блаженный мир, где цветет папоротник и любовь не прекращается никогда…

Поиски сути

Во всем мне хочется дойти

До самой сути —

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте…

Борис Пастернак

Еще подростком. впервые ощутив влюбленность, записала: » Любовь — это кроссворд с пустыми клетками, в который можно вписать любые слова, и все будет правильно.»

То есть любовь – изначальна. Она проявляется в любых формах, любых словах. И все будут правильными, если есть любовь. А если ее нет — из форм и слов утечет жизнь…

Позже прочитала очень точные слова о любви у Пелевина в «Священной книге оборотня»:

«Любовь оказалась совсем не тем, что про нее пишут. Она была ближе к смешному, чем к серьезному — но это не значило, что от нее можно было отмахнуться. Она не походила на опьянение (самое ходкое сравнение в литературе) — но еще меньше напоминала трезвость…

В любви начисто отсутствовал смысл. Но зато она придавала смысл всему остальному. Она сделала мое сердце легким и пустым, как воздушный шар. Я не понимала, что со мной происходит. Но не потому, что поглупела — просто в происходящем нечего было понимать. Могут сказать, что такая любовь неглубока. А, по-моему, то, в чем есть глубина — уже не любовь, это расчет или шизофрения.

Сама я не берусь сказать, что такое любовь — наверно, ее и Бога можно определить только по апофазе, через то, чем они не являются. Но апофаза тоже будет ошибкой, потому что они являются всем. А писатели, которые пишут о любви, жулики, и первый из них — Лев Толстой с дубиной «Крейцеровой сонаты» в руках.»

Однажды мне приснился сон – я разговариваю с Мариной Цветаевой. Мы идем по жаркой пыльной улице французского городка. Марина говорила об одиночестве. О том, что во Франции, как и в России в молодости, она одинока, и это замкнутый круг.

Она любит, в сердце – огромная любовь, и она ищет отклик в другом человеке… Но всех только пугает безмерность ее любви… Выхода нет.

«Марина! – говорю я, — но ты же все знала! Ты глубоко внутри сама знала все! Ведь ты написала:

Целому морю – нужно все Небо.

Целому сердцу – нужен весь Бог…

Ты знала это изнутри! Почему ты не искала Бога? Почему искала человека, расшибаясь обо всех?

Горечь, горечь — вечный привкус

На твоих губах, о страсть.

Горечь, горечь! Вечный искус —

Окончательнее пасть…

Но ведь ты же знала изнутри, что Сознание – над жизнью и смертью:

Жизнь и смерть давно беру в кавычки,

Как заведомо пустые сплёты…

Эти образы пришли из самой глубины. Так почему же ты не искала Бога? Бог есть любовь. Почему продолжала разбиваться о людей?

Марина долго молча смотрела на меня и ничего не сказала. Мы продолжали идти по пыльной летней улице французского городка…

Проснувшись, я подумала — а что было дальше?

Скажи: довольно муки — на

Сад — одинокий, как сама.

(Но около и Сам не стань!)

— Сад, одинокий, как ты Сам.

Около и Сам не стань… «Мне ничего не надо, кроме своей души»… — писала Марина в юности. Обрела ли Его душа?

И что такое есть по сути душа? Вот как говорили о душе святые:

Святой Макарий Великий:

«Душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная красоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий, а лукавство темных страстей вошло в нее вследствие преступления. Нет иной такой близости и взаимности ни у одной твари, какая есть у души с Богом и Бога с душою. Ибо душа драгоценнее всех созданий».

«Душа, – говорит прп. Макарий Египетский, – не имеющая в себе Божия света (т. е. жизни самосущей), но сотворенная по Божиему образу (ибо так домостроительствовал и благословил Бог, чтобы она имела вечную жизнь), не из собственного своего естества, но от Божества Его, от собственного света Его восприемлет духовную пищу и духовное питие, и небесные одеяния, что и составляет истинную жизнь души».

«Началом же спасения и Царствия Небесного бывает для души любовь.» Святой Антоний Великий

Поиски близкой души обретают смысл лишь в Боге…

Любить человека… Дух, душа, тело. Все мы устроены так. В ком-то больше тела, в ком-то души, очень редко – духа… таковы мы все. И, однако, все мы едины — во Христе. Он вместил нас всех — Богочеловек. Мы все в Нем, а Он – в нас. И любя Христа, ты любишь всех – в Нем… И любовь влечет тебя проявлять нежность к ближнему.

Блаватская написала: «Бог есть высшее Я». Но есть и высшее Ты — высшее Я другого относительно тебя человека. Который для тебя – Ты. По сути, ты смотришь на Самого Себя.

Мы сами только отсвет

Нас…

Цветаева, «Новогоднее»

Изнутри душе открывается Бог – и из мира приходит любимый человек.

Оборачиваешься лицом к Богу – и Он посылает тебе тебя же самого, просто в другом теле, другом облике. В этом Божья воля – любовь…

Что такое любовь во Христе? Выход из души в дух. Подняться над душой, выйти из «себя». И соединить ум – с сердцем.

Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет её. — Евангелие от Матфея, 16:25.

Ему (Духу) должно расти, а мне (человеку) умаляться…

Зельда Фицджеральд — Скотту: «Я все равно тебя люблю — даже когда нет больше ни меня, ни любви, ни даже самой жизни — я тебя люблю»…

Имеет ли любовь смысл?

Как было сказано выше, любовь не имеет смысла (человеческого), но в ней содержится Смысл (божественный). Вот как говорит об этом Владимир Соловьев, один из величайших философов:

«Истина, как живая сила, овладевающая внутренним существом человека и действительно выводящая его из ложного самоутверждения, называется любовью.

Любовь, как действительное упразднение эгоизма, есть действительное оправдание и спасение индивидуальности. Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности чрез жертву эгоизма. Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни. Истинное назначение любви состоит не в простом испытывании этого чувства, а в том, что посредством него совершается.

Человек кроме своей животной материальной природы имеет еще идеальную, связывающую его с абсолютной истиной или Богом. Каждый человек заключает в себе образ Божий. Этот образ Божий в любви познается конкретно и жизненно.

…Признавать безусловное значение за данным лицом или верить в него (без чего невозможна истинная любовь) я могу, только утверждая его в Боге, следовательно, веря в самого Бога и в себя как имеющего в Боге средоточие и корень своего бытия. …Задача любви состоит в том, чтобы оправдать на деле тот смысл любви, который сначала дан только в чувстве; требуется такое сочетание двух данных ограниченных существ, которое создало бы из них одну абсолютную идеальную личность… Но истинный человек в полноте своей идеальной личности, очевидно, не может быть только мужчиной или только женщиной, а должен быть высшим единством обоих.

Осуществить это единство, или создать истинного человека, как свободное единство мужского и женского начала, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодолевших свою существенную рознь и распадение, — это и есть собственная ближайшая задача любви.

…Так как для Бога, вечного и нераздельного, все есть вместе и зараз, все в одном, то утверждать какое-нибудь индивидуальное существо в Боге — значит утверждать его не в его отдельности, а во всем или, точнее, в единстве всего…

Там, т. е. в истине, индивидуальное лицо есть только луч, живой и действительный, но нераздельный луч одного идеального светила — всеединой сущности. Это идеальное лицо, или олицетворенная идея, есть только индивидуализация всеединства, которое неделимо присутствует в каждой из этих своих индивидуализаций. Итак, когда мы воображаем идеальную форму любимого предмета, то под этою формой нам сообщается сама всеединая сущность.»

Владимир Соловьев, «Смысл любви»