О превечном Рождении
Недавняя публикация Алены Селивановой отчетливо напомнила мне — как высветила! — одну из моих давних бесед с Учителем. Омилию о превечном Рождении: Арконов приоткрывал мне тогда величайшую духовную тайну: как понимать отношения между Лицами Святой Троицы (меж Главами Триглава Великого, говоря в каноничных терминах исконного гиперборейского богословия, какие редко употребляют нынче уже и даже его хранители), а не просто лишь констатировать общеизвестную формулу базового православного догмата.
Беседа эта сделала меня… чутче к Богу. Не буду, впрочем, расписывать личное впечатление (Учитель неоднократно говорил мне, что само-описание представляет привычку опасную для души). Просто попробую передать ход беседы с возможной точностью.
Ее — точности — не всегда получается достигать в описании диалогов, звучавших годы назад. Но, заметил, чтение книги Алены Селивановой «Об ангелах и о вечности», которым заполняю нынче свое свободное время, положительно сказывается на такой способности моей памяти. Поэтому и уверен: омилия протекала близко весьма к тому, как мной изложено ниже.
ВОПРОСЫ задаёт Дмитрий Логинов, ОТВЕТЫ на них даёт Учитель его Тихон Арконов.
— Почему говорится, что Сын рождается в недре Отца предвечно?
— Потому что рождается Там Он не временно и даже не вечно… выше бери!
— Да как тут выше возьмёшь?
Временное-вечное-превечное
— А просто:
- ВРЕМЕННО – это только в какой-то месяц, год или даже век.
- ВЕЧНО – это во все века: от сотворения мира и до самого светопреставления.
- ПРЕДВЕЧНО (или превечно) – это, плюс к последнему, еще также до и после, чем все века: было, когда ни веков, ни времени ещё не было, и точно также пребудет, когда их уже не будет. (То есть ПРЕВЕЧНОЕ, можно сказать, это уже и даже не просто было-есть-будет, а… самый Есь.)
— Но как возможно РОЖДАТЬСЯ превечно или хотя бы… вечно? Рожденье суть разлучение с недром (лоном): оно представляет собой становленье рождающегося — родившимся. То есть рожденье обязано исчерпать самое себя и, следовательно, рожденье по определению ВРЕМЕННО. Или я тут ошибся?
— Да, таково рожденье. В отношении оного — не ошибся. Но вот Рождение, о котором речь, — вовсе не таково. Особенность его в том, что в своем Рождении Сын оказывается неразлучен с Родителем, продолжая пребывать в недре Отчем (Ин 1:18). Так же, как Отец в Сыне, и Сын – в Отце (Ин. 10, 38)!
— Но как такое возможно?
— Как сон.
— То есть?
— Твои сны рождаются в недре твоего сознания, так?
— Да, конечно.
— Они оттуда выходят ли в мир во внешний?
— Конечно нет.
— Вот и Сын в этом смысле таков, как сон. Оказывается неразлучен с Родителем, продолжая пребывать в недре Отчем.
— Однако все же сны временны, преходящи. Хоть и не разлучаются с недром они таким способом, как выход из него, но ведь расстаются же со своим недром сны, как перестающие там продолжаться в миг пробуждения моего. Поэтому сомневаюсь: а не хромает ли такое сравнение?
— Не расстаются. Сны с недром. Ведь ты же продолжаешь их ПОМНИТЬ. Бывает, что и на смертном одре старик вспоминает свой детский сон… Однако не скажу «ты не прав». Поскольку любое сравнение — да — хромает. Это давно подметили. Уж такова природа сравнений.
— Но ты бы тогда сравнил еще с чем-нибудь. Одно сравнение хромо так, а иное этак. Вдруг сложатся их различия в исправление хромоты, как сказано о таком у поэта Юрия Кузнецова?
— И как же сказано?
— Вот как:
Встреча
На мосту, где двоим разойтись ни малейшего шанса,
Одноногий поляк увидал одноногого ганса.
Ой вы ноги мои! Тот без левой, а этот без правой,
Тот хромал Сталинградом, а этот гордился Варшавой.
— Доннер-веттер! — Пся крев! — повстречались глухие проклятья.
Чтобы им разминуться, они обнялись, словно братья.
Ноги стали на место, сошлись на мгновенье дороги,
И опять разошлись… Человечество, вот твои ноги!
(Кузнецов Ю., Встреча, 1990)
— Снайперское сравнение! Чёткая притча: человек — ОБРАЗ Божий, но умеем ли сохранить ПОДОБИЕ? Один одну часть Подобия потерял, а другой другую… Однако согласовали усилия, пусть невольно, и сделались в этот миг ближе к восстановленью подобия Божьего… Но не будем отвлекаться от темы. Ты говорил, что хочешь услышать какое-нибудь и ещё сравнение?
— Да.
Знание-Сознание-Самосознание
— Троицу, в Которую веруем, сравнить можно со:
- Знанием,
- Сознанием и
- Самосознанием.
— И кто из них Кому соответствует?
— Отец это Знание. Но, как ты понимаешь, не просто, а с большой буквы. Абсолютное знание: всезнание. А если оно ВСЕзнание, то оно знает всё, а значит и самое себя оно, знание всего прочего, — знает наряду со всем прочим. Знает всё и самое себя с ним со-знает. А как такое со-знающее себя знание назвать одним словом?
— Сознание?
— Именно. Из всезнания происходит сознание. Неминуемо. Как Дух от Отца исходит (Ин 15:26).
— То есть Дух это Сознание?
— Да. Поэтому и все наши сознания (духи) — от него, Духа, как учит св. Иоанн Кронштадтский. Сознание может взяться лишь от ВСЕзнания. А у кого-нибудь, кроме Бога (Отца) всезнание разве есть? Сознание никого и никаким образом не могло бы произойти иначе, как только лишь от Всевышнего (Быт 2:7). От Знания превечно исходит Сознание и предстает очам нашим, невежественным и временным, россыпью разобщенных сознаний…
— Тогда Самосознание, получается, будет Сын? Больше некому.
— А потолковей обоснованье, чем «больше некому», дать сумеешь?
— Попробую. Беря пример с твоей логики. Вот из всезнания исходит Сознание. Но не просто, а с большой буквы. Абсолютное сознание: всесознание. Но всесознание знает не только ВСЁ и не только наличие наряду со всем — ЗНАНИЯ этого всего: оно, как ВСЕсознание, сознаёт и то, что у Знания этого должен иметься Знающий, то есть: ОНО самое! САМОЕ… Таким образом из абсолютного сознания неизбежно родится — само-сознание… Верно?
— Почти. Ты верно сказал РОДИТСЯ, но только не всесознание тут родитель. А Родитель всезнание. Хотя родительствует Родитель этот, конечно, во всесознании — в Духе.
— Ну да, наверное… А вот почему, скажи, Сознание от Знания ИСХОДИТ, а вот Самосознание от Знания же РОДИТСЯ?
— Потому что Сознание это СВОЙСТВО Знания, а вот Самосознание это ДЕЙСТВО Знания.
— И как это понимать?
— Да пойми ПО СЕБЕ хотя бы. Тут можно без абсолютностей. То есть без больших букв. Ответь мне — ты себя ЗНАЕШЬ?
— Знаю.
— А ты себя СОЗНАЁШЬ?
— Сейчас? Ну… могу осознаться, как ты учил… Ты тогда говорил, что осознанное бодрствование даже и еще интересней, чем осознанное сновидение… Вот, ОСОЗНАЛСЯ!
— Молодец. Осознанно сновидя, твое я-сновидения уподобляется тебе бодрствующему, а когда ты осознанно бодрствуешь, твое Я (я-бодрствования) уподобляешься тебе ангельствующему. Но это мы уже проходили. А сейчас вот скажи: понял ты теперь по себе — на опыте на своем духовном — что сознание это СВОЙСТВО живого знания, а самосознание это ДЕЙСТВО его?
— Да, понял. Сознание само собою исходит из моей сущности, а самосознание… рождать надобно.
— Вот и Знание так рождает Самосознание. Только не совсем так — с большими буквами все бывает ведь чуть иначе. О превечном Рождении понимая, следует учитывать абсолютность: ты-то самосознание рождаешь время от времени, а вот Отец порождает Сына вечно от вечности или, лучше сказать, ПРЕВЕЧНО.
— И как самосознание нераздельно со знанием, в этом своем Рождении Сын оказывается неразлучен с Родителем, продолжая пребывать в недре Отчем…
— Ты ПОНЯЛ.
— Потому что ты так четко все расписал! Тихон, а ведь ты постиг тайну Троицы! Как Сын рождается от Отца и как Дух исходит. И как 1=3, то есть как ипостаси Бога и нераздельны, и неслиянны. Раскрыл первоосновную тайну христианского богословия.
— Нет. Ее раскрыть невозможно. По крайней мере здесь, на земле. Потому что она превышает разумение человеческое. Мы можем лишь бесконечно близиться к постижению Тайны. Сравнивая ее то с тем, то с другим. Но, как ты и сам сказал, всякое сравнение хромает.
— А есть и еще сравнения?
Ум-Слово-Смысл
— И немало. Даже ведь и Отец-Сын-Дух это, строго-то говоря, СРАВНЕНИЕ. Просто столь устоявшееся, что воспринимается уже Божьим именем собственным. Тем более, что ведь сам же Христос учил об Отце о своем небесном, да говорил и о Духе. (В первом стихе Евангелия от Иоанна звучит, между прочим, русское «Отец», хоть и язык его греческий. Ориген во втором веке заметил, что Иоанн означает Бога-Отца «Ο Θεός», что звучит практически как «Отец», а вот Бога-Сына означает он просто «Θεός». Объясняют по-разному, но это может быть и отсылка к скифам, которые поклонялись Папаю — Отцу небесному — и, согласно «Панарию» Епифания Кипрского, «ведали Троицу испокон веков». Из текста своего современного Евангелия греки это «О» выкинули.) Однако и Отец-Сын-Дух это тоже только сравнение, поскольку не об отцовстве в человеческом смысле речь. Это подчеркивает блаженный Феофилакт, он пишет: «Св. Иоанн, раскрывая нам учение о Сыне Божием, называет Его «Словом», а не «Сыном», «дабы мы, услышав о Сыне, не помыслили о страстном и плотском рождении. Для того назвал Его «Словом», чтобы ты знал, что как слово рождается от ума бесстрастно, так и Он рождается от Отца бесстрастно». Блаженный Феофилакт предлагает сравнение Ум-Слово-Смысл, которое подтверждает правоту Августина, блаженного же, что «в книгах платоников то же самое, что в Евангелиях«.
— Ум-Слово-Смысл… очень интересное сравнение, перекликающееся с твоим Знание-Сознание-Самосознание… А еще какие-нибудь сравнения были?
— Да. Лук-Стрела-Тетива. Сын это Стрела (Ису — санскр., Стрела). Отец это Лук. Дух это Тетива. Посредством такого сравнения заиорданские скифы поясняли воплощение Сына Бога «от Духа Свята и Мария Девы», как о том гласит Символ веры.
Но это тема отдельная.
Tags: Великий Триглав, Есь, понятие - сознание, символ - стрела, Тихон Арконов, Троица пресвятая
Trackback from your site.
Comments (3)
Спасибо, Дмитрий! Совершенно замечательная статья!
Прочитала про одноногих немца и поляка — и вспомнила, как смотрела на электронные часы. Столько — то часов и 52 минуты… Пятерка и двойка нарисовали собой изнутри крест… Как одноногие, столкнувшись на мосту, составили Целое. Да, восстановление Подобия… И это тайна.
Спасибо, Алена. Читаю твой этот коммент сейчас: 23-1-23 )))
Хоть и не столь выразительно, как с крестом из цифр, но тоже симметрия, а она мне всегда представляется знаком добрым)
Творец — Творчество — Творение… и какое прекрасное название для беседы с учителем: Омилия!