Северный ведизм в устной традиции старообрядцев-поморов

Отрывок устной Традиции о начале сотворения мира у нынешних поморов-старообрядцев, услышанный в Русском Устье, то есть в том устье реки Индигирки, которое у самого Ледовитого океана (на картах Меркатора там называется он Скифский океан). Аналог (или прообраз?) книги Бытия. Дух (Ерус) как первобытие, и от него произошел человек, и человек жил сначала на небесах:

— Перво ниохто не был, ни людей, никого, бул только дух на небесах, и от этого духа основался человек, и он там жил, на небесах. Он думает, этот человек: должна ведь быть жемля. Он посмотрел вниз — а там моро — и увидел: чего-то чернеет одном мести. Вот он к нему жближился, этому месту, и увидел: гагара на море плавает. Стал он ш ней баять (он тоже, этот гагара, как швятой): «А ты знаешь, агде жемля лежит?» — «Я думаю, внутри есть, очень далеко», — отвечат гагара. — «Как-нибудь не могом ли достат жемли?» – человек шпрашиват…
Старик Шахов обмакнул юколу в соль, глотнул чаю… и просто посмотрел на меня:
— Понимаешь хоть о чем я говорю?
— Со слуха как-то не очень. Может, на русский перейдете?
Старик рассмеялся.
— А я и говорю на русском… по досельному.
Потихоньку Иннокентий Иванович все-таки подстроился под мою речь:
— Гагара нырнул и долго его не было, наконец выплыл — пустой. «Есть, говорит, земля, но достать сил не хватило». Тогда дух прибавил ему силы — и вынес гагара землю на себе. А дух взял ту землю и дунул по всему свету. Где упало больше, там стали горы, курганы, где меньше — суша, а море морем осталось.

Это Священное писание, как понимают его Русско-Устьинске старообрядцы поморы. Точнее — предание, ибо передается изустно. Более четырехсот лет передается — со времени, когда никониане стали уничтожать старописанные русские священнослужебные книги. (Но, возможно, передается со времен гораздо более ранних, а просто после 1666 года взяло на себя и функцию уничтожаемых книг.) Шахов говорил, пересказывая Предание, больше часа. Было там и про «высокий престол» (аналог вавилонской башни) и про приход апостолов…

Едва ли можно сомневаться: на севере Евразии было свое — довизантийское — христианство. От апостола Андрея. Причем его проповедь пала на уже подготовленную почву, то есть можно говорить о северном протохристианстве. Из книги Дмитрия Логинова «Упование народов. Бог Валаами, Иофора. Альве«: «…Саамы, родичи финнов, исповедовали Всевышнего как единосущных Духа, Бога-Отца (Радьен-Атче) и Бога-Сына (Радьен-Кьедде). Сын Бога назывался также Тиермес, Божественный Мессия, Царь Славы. Сохранились изображения Тиермеса: нимб около головы, трезубец в правой руке, крест в левой. Длинное одеяние перепоясано по персям так, что образуется косой крест… Ханты величают Есуса — Мир Суспе Ха, что означает: Спаситель Мира, Благословенный. Еще они называют Его Царь Золотого Света или Царь Славы».

В контексте написанного Дмитрием Логиновым интересен Десус девятка (19 век) Поморской Древлеправославной Церкви: Исус — Царь Славы:

Еще из упомянутой книги Дмитрия Логинова:

«Два века назад — как и веками ранее — род остяков представлял обширную языковую семью. В нее входили аринцы, ассаны, котты, сымцы, пумпокольцы… До нашего времени сохранились ханты и кеты. Их эпос перекликается с мифологией кельтов. Он отличается от преданий народов, пришлых на Севере, но совпадает во многом с мифами коренных: айнов и финно-угоров.

Богомировоззрение остяков – одна из величайших тайн Севера. Ее разгадка высвечивает иной, чем принято, взгляд на мировую историю.

Бог, Небесный Отец, Всевышний – именовался у остяков Есь. Кеты и до сего времени хранят это Имя. Его хранят и хранили языки мира. «Есть» (рус.), «est» (лат.), «ez» (этруск.) «is» (англ.)… Все эти слова служат обозначению определенного бытия, «чтойности» (по выражению философа Алексея Лосева) – «что есть это», реальности, действующей в конкретном качестве. (Древнейшее – исконное северное – именование Всевышнего совпадает с определением Гегеля, более других философов изощрившего мысль в поисках Абсолюта: «Бог есть Реальное Бытие во всяком реальном бытии… Бог есть То, Чем реально всяческое реальное.»)

Имя ЕСЬ выражает следующее понимание Бога. Он – Тот, Кто Есть. Единственный, Кто может сказать Я ЕСМЬ, не солгав. Ибо остальное сущее пребывает и стало таковым не само собой, но – только Всевышним, Есем. (Теперь мы и не задумываемся, когда характеризуем себя или кого-либо, используя выражение «… есть такой-то». Но представитель рода остяков, если говорил, например, «я есть охотник», тем самым разумел: «я – Богом [волей Всевышнего] – охотник». Невольно вспоминается евангельское: «Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.» – От Иоанна, 1:3.)

Знающему кетское именование Всевышнего понятен и Есус кельтов. Он – Есю Сын, грядущий спасти мир Сын Божий. Кельтские жрецы, друиды, наследники гиперборейской мудрости, предсказывали о Нем: претерпит распятие, но «победит это древо» (крест), победит смерть, воскреснет. Это предсказание о Превозможении Древа символизировало гиперборейское чаяние «преобразования Неправильного Древа Миров», спасения Мира.

Есуса изображали и распятым (повешенным на древе), и побеждающим древо. В этом последнем случае у Него в руках был топор – знак Тора-Одина (Три-Единого). Как правило, Есус изображался осеняемый крылами триглавой птицы. То есть это был изображен символически Великий Триглав, или, как сказали в наше время, Троица Пресвятая. (Позднее и южней – окруженным тремя журавлями, почему эти Его изображения именуют Esus Trigaranus.)

Римляне, ведя войну с «варварами», обнаруживали такие изображения и пытались их толковать. Им не было ничего известно о предсказаниях Северной Традиции. Рассматривая пророчествующие гравюры, они воспринимали их будто бы свидетельством культа, требующего повешенья жертв на древе. И даже Лукиан, античный писатель, именует Есуса «гневный». Но это только пример верхоглядства иноверца. Ведь сами кельты, поклонявшиеся Есусу, называли Его Добрый Бог, Белый Бог. А также – Господь Богов.

Это последнее не случайно созвучно нашему привычному «Господь Бог». Такое именование, вероятно, представляет сокращение более древнего, по сокращении уподобившегося тавтологии: Бог – Он уж конечно есть Господь верующего в Него. А величание Господь Богов говорит о высшей божественности. Показывает Сына Божия — Даждьбога, Сына Сварогова — стоящим над сонмом двенадцати низших божеств (тварных энергий). Именно таким кельты представляли Есуса.

Примечательно, что русские старообрядцы и до сего времени почитают ересью «добавление еще И» к ведомому отвека имени Сына Божия. Они употребляют исконное начертание Исус (Есус). Некоторые северные старообрядческие толки сохранили древнейшие молитвы, обращенные к Сыну Божию, Христу, где, подчиненно, перечисляются и двенадцать низших богов, коим Он есть Господь. Примечательно, что икона Всевидящее Око изображает Христа стоящим на радуге. Радуга символизирует богов — Силы — которым Христос есть Господь…

Увидеть в Есе – Есусе – Ерусе то же самое, что есть Пресвятая Троица православного христианства, Отец — Сын — Дух, может помешать лишь предубеждение. Недавние наши предки таковым не страдали. Богомировоззрение остяков рассматривалось в Российской Империи как христианское. Кеты официально считались православным народом. Несмотря на то, что не было никаких сведений относительно их обращения в христианство.

Маловероятно, чтобы отсутствие таких сведений объяснялось небрежностью. Подвижников, обращавших народы или хотя бы отдельные племена, Церковь рассматривает как равных самим Апостолам. Ежегодно совершается память этих равноапостольных, происходит их праздничное поминовение. Если бы возможно было расследовать, кто обратил кетов, то уж наверное это дело было бы доведено Церковью до конца.

Но такой возможности не было, потому что православие остяков – исконное. Оно существовало до Владимира Святого. И даже — в определенном смысле — до святого апостола Андрея Первозванного, благовестника русской земли. Оно было православием Русской Северной Традиции: учением о Триедином Боге, которое еще в праантичные времена борейцы, племена севера, наследовали непосредственно от гипербореев, народа затонувшей Арктиды».