О работе Василия Шульгина УКРАИНСТВУЮЩИЕ И МЫ или предыстория украинского вопроса, статья, © Дмитрий Логинов, 17.03.2015

Предыстория украинского вопроса лучше всего видна, на мой взгляд, из работ Шульгина Василия Витальевича (1878-1976). Возможно, потому что сам он родился в Киеве. Произошел из потомственных дворян Волынской губернии — то есть, говоря языком сегодняшних реалий, северо-запада Украины.

Правда, когда Василий Витальевич писал трактаты свои – в тридцатые-сороковые годы прошлого века – тогда не предыстория то была украинского вопроса: просто история. Точнее даже НАЧАЛО его истории, практически современностью для Шульгина и бывшее. Однако и злоба дня не застила его глазам смотреть в корень.

Работа Шульгина «Украинствующие и мы» опубликована была в Белграде (Русская Матица) в 1939 году. Эпиграф Василий Витальевич взял из Гоголя, из повести его «Страшная месть», вот какой: «Великую обиду нанес мне сей человек: предал своего брата, как Иуда».

Во вступлении Шульгин пишет: «Как и другие сектанты, украинствующие могут быть разделяемы на три категории:

• 1) Честные, но незнающие. Это те, которых обманывают.
• 2) Знающие, но бесчестные; призвание сих обманывать.
• 3) Знающие и честные. Это маниаки раскола; они обманывают самих себя».

Продолжает Василий эту мысль вот как: «Интереснее всего маниаки чистой воды… Если взорвать их идеологию бомбами несомненных фактов, они восклицают “тем хуже для фактов” и сейчас же выдумывают в подкрепление своей мании новую аргументацию… Им, в сущности, посвящена настоящая статья: образованным и честным маниакам раскола. Но предварительно, хотя бы вскользь, поговорим об обманываемых и обманщиках».

По этой теме КАК ОБМАНЫВАЮТ ОБМАНЩИКИ поясняет Василий Шульгин: «Главное поле деятельности, где подвизаются знающие, обманывая невежд, это история. В качестве историков иные украинствующие доказывают, что не только в настоящее время народ, живущий от Карпат до Кавказа, есть народ украинский, но что всегда, во все времена, он таковым 6ыл».

Подчеркивает: «Стопроцентное сочинительство обычно практикуется в изложении КИЕВСКОГО ПЕРИОДА Руси… Так, например, князь католической церкви епископ Константин благодарит “высокоповажанного пана доктора Степана Гринивецкого, головного отомана Сичей, взлученых в державах пивночной Америки и Канады”; благодарит за то, что этот представитель Гетмана Павла Скоропадского пожертвовал на католический семинар тысячу долларов. Благодарит в следующих выражениях: “Украинская Держава была сильна и могуча в те блаженные часы, когда свет католической веры просвещал ее население. С гордостью вспоминаем мы времена князей Владимира Великаго и Ярослава Мудраго. Основа их силы была святость святого Антония и Теодозия Печерских и прочих тогдашних Святых Мужей. Была тогда святость и высоко стояло просвещение. Появилась тогда “Правда”, кодекс законов наших и “Летопись Нестора”, основа истории нашей. Воздвигнуты были тогда величественные сооружения. Украинское имя славилось из края в край, а соседи с завистью смотрели на великую, могучую Украинскую державу».

Комментирует Шульгин слова этого антиправославного поклонника долларов «пивночной Америки» так: «Уважение к епископскому сану не позволяет предположить, что архиерей отец Константин сознательный обманщик. Но тогда остается допустить одно только: дремучее невежество! …не следует забывать, что и сейчас, как и прежде, ставка украинствующих – на народное невежество. Просвещение такой же враг для них, как заря для злых духов».

Далее Шульгин разбирает обманы более тонкие, чем:

• ♦ записывание в украинцы и в КАТОЛИКИ(!!!) родившегося под Псковом(!) Владимира Святого;
• ♦ записывание туда же в католики сына его Ярослава Мудрого, почившего в тот самый год(!), когда еще только вообще родилась где-то там от Руси далеко католическая схизма;
• ♦ выставление католиком же православного святого игумена Феодосия, специально сверявшего устав Киево-Печерской лавры с уставом для монастырей ЦАРЕГРАДСКИМ, который католики анафематствовали с пеной у рта тогда в течение десяти уже лет;
• ♦ выставление как, якобы, украинских «РУССКОЙ Правды» и летописи Нестора, в которых ни слова про то, как «Украинская Держава была сильна и могуча» и вообще ни намека ни о какой Украине, а все и везде только Русь и т.д.

А именно, Шульгин пишет: «Второй период – ЛИТОВСКО-ПОЛЬСКО-КОЗАЦКИЙ. Эта эпоха является благодарнейшей ареной для более тонкого фальсифицирования. Дело в том, что эта часть русской истории преподавалась в наших гимназиях весьма слабо. В представлении гимназиста с падением Киева Русь переходит в Москву. Как она туда перебирается, конечно, не ясно. Но факт тот, что в конце концов все русские – в Москве, а на месте древней Руси орудуют поляки и козаки… И притом эти козаки неизвестно какой национальности! Такое преподавание русской истории в русских учебных заведениях дает полную возможность украинствующим передёрнуть:

– Козаки? Какой нации? Украинцы, конечно!

Поэтому утверждение, что и в козацкий период никаких украинцев не было, а Богдан Хмельницкий всю свою жизнь боролся за “имя Русское”, вызывает недоверчивые вопросы:

– Да неужели? Вот, скажите! А я думал…

Для среднего русского интеллигента южно-руссы, как люди и племя, проваливаются куда-то в день разрушения Киева Батыем, т.е. в 1240 году… Девственные в этом смысле мозги весьма легко заполняются украинствующей эрзац-наукой. Украинствующие… перечеркивают слово “русский” и сверху пишут “украинский”. И это не только в фигуральном смысле, а и в буквальном. И сейчас можно найти напр. в Белграде, в публичной русской библиотеке, сочинение Костомарова, где рука неизвестного украинствующего фальсификатора делала “исправления”. Том, на который я случайно натолкнулся, носит номер 31, 117/2:X. На стр. 292, 293 я обнаружил следующее. Напечатано: “Великаго княжества русскаго”. Зачеркнуто “русскаго”, сверху написано “украинскаго”. Напечатано: “Великое княжество русское”. Зачеркнуто “русское”, сверху написано “украинское”. Напечатано: “с делопроизводством на русском языке”. Зачеркнуто “русском”, написано рукой “украинском”. В таком виде препарированную подносят украинствующие историю козацкого периода русскому интеллигенту; и он, имея о козаках весьма слабые сведения, верит. Но, как сказано было выше, об обманывающих и обманутых – только вскользь».

И далее Шульгин пишет, как и обещал, о «маниаках раскола», которые с упорством, достойным лучшего применения, расщепляют единое древо руссов на русских и украинцев: «Маниаков надо резко отличать от обманщиков. Те работают во имя определенной цели, ничего общего с сентиментами не имеющей, а вот у маниаков бывают минуты, когда ложь их мошенничающих друзей становится им нестерпимой. Этого рода реакция не так давно произошла с одним из таких маниаков раскола, Чигириным. А. Чигирин напечатал в 1937 году свою книжечку под заглавием “Украинский вопрос”. А говорит он примерно следующее:

• 1) Население, живущее ныне от Карпат до Кавказа, с глубокой древности и до наших дней, называет себя русским; а потому оно и есть подлинный русский народ.
• 2) Смешанная раса, заселяющая ныне территорию от Польши до Владивостока, в древности не называла себя Русью; она приняла наименование “русский народ”, первоначально от русской династии, переселившейся в Москву из Киева; а позднее – и от исконно русского народа вошедшего в состав московскаго государства по почину Богдана Хмельницкаго в 1654 году. По этой причине люди этой смешанной расы неправильно называют себя русскими. Им больше приличествовало бы наименование московитов, как их в течение долгого времени и называли.
• 3) Проклятые москали украли наше древнее русское имя! Потому-то пришлось нам искать другого имени и мы его нашли: отныне будем украинцами. А. Чигирин выражает это так: В старину украинский народ называл себя “русью”, “русинами”, “русичами”, но пост того, как эти названия были бесправно присвоены московским правительством, украинский народ для отличия себя от фальшивых “русских” из Москвы, усвоил себе другое свое, не менее древнее имя, “Украина”».

И далее Шульгин комментирует: «Вот, значит, в чем дело! Обиделся человек на Чудь, Весь, и Мерю, Мордву и Черемисов. И так обиделся, что применил к ним китайскую месть: пошел и повесился на “фино-уральском” их пороге. Ну да, повесился, то есть покончил самоубийством. В том виде, как Чигирин и чигиринцы это проделали и проделывают, такая перемена имени есть отказ от самих себя, т.е. самоубийство. С тех пор, как чигиринцы объявили себя украинцами, они, вопреки Хмельницкому, “гонят все русское”. Но кого же гонят? Самих себя, свою же плоть и свою же кровь. И сколько этой своей крови они уже пролили! Что сделали они, хотя бы в Галичине, ставшей “пьемонтом Украинства” руками Австрии? Своих братьев галичан только за то, что они хотели сохранить свое тысячелетнее русское имя — мучили, терзали в тюрьмах и застенках, тысячами казнили на виселицах!

Об этом Василий Шульгин приводит страшные факты: «Депутат австрийскаго парламента, поляк г. Дашинский (русские депутаты были приговорены к смертной казни) сказал на одном из заседаний, что у подножия самых Карпат от расстрелов и виселиц погибло около ШЕСТИДЕСЯТИ ТЫСЯЧ невинных жертв (Временник, Научно-Литературные записки Львовскаго Ставропигиона на 1935 г, стр. 68 и 69)».

Затем Шульгин цитирует некоего инженера Гиляка, представителя галицкой молодежи, по крови и по месту жительства ничем не отличавшегося от украинствующих: «Талергоф, пекло мук и страданiй, лобное место, голгофа русскаго народа и густой лес крестов “под соснами”, а в их тени они – наши отцы и наши матери, наши братья и наши сестры, которые сложили там головы. Они виноваты тем только, что своему народу служили верно, добра, счастья и лучшей доли ему желали, заветов отцов не ломили, великую идею единства русскаго народа исповедывали… Наиболее трагическим в их мученичестве было, что брат брата выдавал на пытки, брат против брата лжесвидетельствовал, брат брата за iудин грош продавал, брат брату каином был… Когда лучшiе представители народа изнывали по тюрьмам сырым, в любви беззаветной к народу — в то время вторая его часть создавала “сiчовi” отделенiя стрелков и плечо о плечо с палачем – гнобителем своего народа добровольно и охотно защищала целость и неприкосновенность границ австрiйской имперiи! Где же честь, где народная совесть? Вот до чего довела слепая ненависть к руси, привитая на продолженiи долгих лет, словно отрава народной душе. Предатель забыл свою исторiю, отбросил традицiи, вырекся своего историческаго имени, потоптал заветы отцов» (Там же, стр. 84 и 85).

Похвалу произносит мученикам за стойкость, что не пожелали способствовать расколу русского мира, Фома Дьяков, крестьянин села Вербежа из под Львова: «В страшных, смертельных муках и страданиях не выреклися свого великаго славянскаго русскаго имени и за идею русскаго народа принесли себе кроваво в жертву». И он же проклинает предателей русского, славянского единства «за писемни и устни ложни доноси выродних наших родних братов, которы выреклися тысячелетного русскаго имени, стались лютыми янычарыма, проклятыми каинами, юдами, здрадниками и запроданцами русскаго, славянскаго народа и русской славянской земли за австрiйскiи и германскiи охлапы!» (Там же, стр. 76).

Василий Куровц (село Батятич): «Сумный в исторiи Руси був 1914 рок! Австрия думала, що огнем и мечем вырве из груди народа нашего русску душу, а неметчина думала, що захопить в свои руки урожайный, чорноземный край от Карпат до Кавказа. Коли той план заломався о русскiи штыки, то немецка гидра стала мститися на невинном галицко-русском народе. О Русь, святая мать моя! Помоги!..»

И еще немало приводит Шульгин свидетельств галичан, чудом в живых оставшихся. И все едины во мнении. Убивали за что? За самое имя русское: русс, русский, русин. От которого не хотели отречься мученики ради новодельного «украинец». А кто их убивал или выдавал на убийство инородцам – австрийцам, немцам? – свои же братья «украинствующие маниаки» когда не убивали, то предавали.

Из-за чего? Неужели, как полагает Чигирин, только из-за того, что «начали» тем же именем называться, что киевляне? И то  есть будто бы «украли» его? В особенности же все это непонятно, — указывает Шульгин. — когда сообразишь, что Чудь, Весь, Меря, Мордва и Черемисы (под именем москалей) начали «красть наше русское имя» минимум еще при Иване Калите, т.е. минимум полтора тысячелетия назад и за все века те никто на это «именное» якобы «воровство» не обижался! И вот теперь вдруг…

Дополним тут Шульгина. Уж если рассуждать по Чигирину, так получится: «украли»-то имя русское, значит, не только весь, чудь, меря да черемисы и мордва. Но и также: голядь и водь, мещера и мурома, словене (новгородские) да кривичи, а с ними также смоляне, поморы, часть бодричей да и… русь (то есть родичи Рюрика и основатели Старой Руссы в Приильменье)!

Русь украла русское имя? Одно из наиболее северных и древних племен сперло вдруг свое имя у одного из южных и относительно молодых? Бред полный (такой примерно вот сейчас хунта, узурпировавшая власть в Киеве, официально произносит насчет какой-то «временной оккупации» русскими… земель русских)!

На это киевляне могли бы возразить, впрочем: но разве во времена Рюрика того же не жило племя вот РУСЫ непосредственно при впадении Дона в море Азовское? А Черное в те времена море – не называлось разве же оно – Русское?

Ответим: в этом-то и дело, родные, что все мы – родичи. От севера и до юга, от Белого и до Черного моря имя у нас одно: РУССЫ есмь! И никогда никто это имя ни у кого, конечно, не воровал.

Ни мы у вас (это вы его сами нынче забыть хотите), ни вы у нас. Едино ибо русское имя для ВСЕХ славянских племен: со времени, уж как минимум, Словена и Руса — братьев, пришедших на побережья озера Ильмень во времена еще Александра Македонского.

А вот уж от Приильменья и разошлось имя русское по всему континенту и осталось повсюду, где только поныне есть — или же хоть когда-то жили — славяне. Вот несколько лишь — навскидку — топонимов с корнем «рус», «рос»: Есть город Руссов такой в Померании германской. В польском же Поморье находим Русово. А в Австрии течет река именем Русская мюль. Близ озера же Ильмень, разумеется уж, как мы упоминали, город Старая Русса. А также на легендарном острове Рюген – городок Русковичи… Ну, есть и в Поднепровье – да – речка Рось.

Но КОРЕНЬ государственности русской – на Севере, не на Юге. Та самая вот летопись Нестора, коей с неграмотности хвалиться вздумал киевский католический поп – она как раз и свидетельствует о племени русь как родичах Рюрика. Который пришел со священной северной земли Арконы — с острова Рюген, откуда за полтора тысячелетия до него вышел Абарид Скиф (подробней в статье Северины Сталь «Абарид Рюрик», 2012).

Так точно и Велесова книга говорит: зачиналась Русь «от полуночи», то есть: выстраивалась государственность русская изначальная – Севером и от Севера. Однако сие свидетельство книги Велеса говорит о временах уже много более древних, чем время Рюрика. Да и — Абарида Скифа. А именно, это век первопращура и великого князя Яра Гиперборейского, о коем, если Бог даст, будет издана вскорости книга Виктора Медикова и моя.

Но возвратимся к работе Шульгина. С ним трудно не согласиться: не может быть, чтобы САМА СОБОЮ произошла – а не без чьей-то недоброй «помощи» – такая вот обида нелепая за имя русское и еще более нелепые действия, проистекшие из нее. Шульгин спрашивает: неужели если бы, скажем, некто Иванов обиделся на то, что какой-то Петров тоже называется Ивановым… решил бы Иванов этот обидевшийся из мести назваться Сидоровым?! Как говорится, смешно – если бы оно не было так печально.

И вот еще что спрашивает Шульгин. А почему же тогда ни один из предков славных Чигирина не обижался на русских за имя русское? А предки у него действительно были славные. Богдан Хмельницкий вот, например. Он именем русским, наоборот, гордился как единою славой ВСЕХ руссов.

Могуществом царя русского гордился Богдан Хмельницкий, престолом его гордился – Москвою, ибо она – третий Рим. И помнил Хмельницкий предка – как своего собственного, так и москалей – который восседал еще на престоле аж Рима первого. Поэтому, призывая к восстанию против поляков в 1648 году, Хмельницкий вспоминал «оных древних Руссов, предков наших, которые под водительством Одонацера (Одоакра, V век) в течение 14 лет владели самим Римом»!

Действительно, князь придунайских славян Одоакр происходил, скорее всего, из рода, который через несколько веков после него дал Рюрика. Иначе для чего б новгородцам хранить так бережно память об Одоакре аж до XIII века?[1] Да и согласно Смельдингу получается он таким. Да и по Иордану… Но возвратимся к теме.

Правильно рассуждает Шульгин. Быть не может, чтобы южные руссы да сами себе привили сию заразу: обидеться на северных руссов за имя русское! Отмщая же таковую — именем иным начать называться… Нет! здесь чувствуется вмешательство третьей силы — коварного злоумышленника, сеющего раздор меж родичами в своих интересах. Как это в современном казачьем романсе:

• Какой же демон овладел
• Его душою окаянной?
• Видать лукавый иудей
• Толкнул на батьку-атамана!

И вот как понимает Шульгин. Тут в качестве «лукавого иудея» выступили поляки. Не все поляки, естественно, то есть не племя в целом. А некая лишь прозападная в нем партия, верх взявшая в XIX веке. (Хотя и тогда, и в следующем веке наличествовали среди поляков не изменяющие славянству и православию. И нынче таковые поляки есть: см. Письмо реальной польской оппозиции правительству России. Но это тема совсем другая.)

Так вот Шульгин – опираясь, как свойственно этому автору всегда, на первоисточники – цитирует нескольких таких прозападных поляков XIX века. Да видят украинствующие собственными глазами, какой это был цинизм, сколь беззастенчиво выражалась коварная задумка стравить – ради достижения своих политических амбиций – одних руссов с другими руссами.

«Зачем полякам понадобилось создание особого народа, окрещенного “украинским”? – спрашивает Шульгин и показывает ответ: – У польских писателей можно найти весьма ценные по своей откровенности признания. Вот, например, политическое завещание польского мятежника Мерославского: “Бросим пожары и бомбы за Днепр и Дон, в самое сердце Руси. Возбудим споры и ненависть в русском народе. Русские сами будут рвать себя своими собственными когтями, а мы будем расти и крепнуть”!»

«Не менее интересны – продолжает цитировать предателей славянского единства Шульгин – мысли ксендза Валериана Калинки: “Между Польшей и Россией сидит народ под влиянием России, которая говорит тем же языком, исповедывают ту же веру, которая зовется Русью, провозглашает освобождение от ляхов и единение в славянском братстве. Где отпор против этого потопа? Где?! Быть может, в отдельности этого русскаго (малорусскаго) народа. Поляком он не будет, но неужели он должен быть Москалем?! Поляк имеет другую душу и поглощенным быть не может. Но между душою Руссина и Москаля такой непроходимой границы нет. Была бы она, если бы каждый из них исповедывал иную веру, и поэтому-то уния была столь мудрым политическим делом. Если бы Русь по сознанию и духу была католической… над Доном, Днепром и Черным морем было бы нечто иное. Каково же было бы это “нечто”? Из сознания племенной отдельности могло бы со временем возникнуть пристрастие к чужой цивилизации и в конце концов к полной отдельности души. Пусть будут связаны с Западом душой! Мы должны позаботиться о таком направлении и повороте в будущем. Пускай Русь будет католической – тогда она Россией никогда не будет. Нам нужно независимую Русь, а не Русь Российскую! Если Гриць не может быть моим, говорит известная думка, пускай, по крайней мере, не будет он ни мой, ни твой!” (A. Tarnowski, Ksiandz Waleryan Kalinka, Krakow, 1887, стр. 167-170)»

Чтобы понять иезуитский план ксендза Калинки, поясняет Шульгин, «следует принять во внимание, что был он деятелем XIX века. В то время украинствующая терминология еще не имела широкого распространения. Не употреблял ее и ксендз Калинка, и в этом была его великая ошибка. На противопоставлении “Руси”, под которой Калинка разумеет наш Юг, и “России”, каковым он обозначает наш Север, – далеко не уедешь. Такая терминология убедительно звучит по-польски, но мало вразумительна для русских. Русь есть Россия, Россия есть Русь! Так ощущает каждый из нас. Для целей, преследуемых В. Калинкой и другими прозападными поляками, т.е. для раскола единого русского народа, непременно надо было найти для Юга России совершенно отдельное наименование. Оно и было найдено под видом “украинский народ”».

Но как же превратить гордое звание пограничника – стоящего у края державы и не допускающего в нее врагов – в обозначение какой-то разноплеменности между краем и сердцевиной? Тут пригодилась, отвечает Шульгин, книжка Фаддея Чацкого «O naswisku Ucrainy i poczatku kosakow». Этот прозападный поляк изобрел выводить украинцев от неких «укров», которые будто бы, как он пишет, «дикой славянской ордой» (horda barbarzynskih Slowican) пришли на Днепр в первые века по Р.Х.

«Когда это в высшей степени удачное изобретение было пущено в ход, — заключает Шульгин, — польские стремления пошли по верному пути. Однако судьба бывает насмешлива: то, что поляки сеяли для себя, пожали немцы».

Добавим, немцы и посейчас продолжают пожинать. Или, по крайней мере, пытаются. Бисмарк передал эстафету этих попыток Гитлеру, а от него эстафетную палочку этих тщетных попыток перехватила Меркель, которая потому, наверно, и не планирует быть на праздновании семидесятилетия победы над Гитлером. Однако лабиринты коварств и просчетов немецкого руководства (вопреки протестам собственного народа и урокам истории) тема совсем отдельная.

Так что заключим благодарностью и низким поклоном за труды русскому добросовестному писателю Василию Витальевичу Шульгину – урожденному киевлянину и потомственному украинскому (а не какому-то укрскому) дворянину России.

Поделиться с друзьями в соцсетях: