© Лада Виольева, Северный ангел Якоба Бёме, 5.12.12

Среди учеников Якоба Бёме, одного из крупнейших средневековых философов, существовало предание, что на рубеже веков он встретил некоего Северного Ангела, который и посвятил Бёме в сокровенные тайны Божии (есть основания полагать, что 12.12.12 Северного Ангела вновь услышали на Земле). Некоторые русские мистики начала XIXвека, круга А.Ф. Лабзина, например, шли даже и еще дальше и полагали самого Бёме одним из ангелов Апокалипсиса. Однако не будем забегать вперед.

Бёме говорит с полной определенностью об откровении, которое было получено им ровно на рубеже веков, то есть когда ему исполнилось 25 лет, а год это был  1600-й. Цифры обеих чисел, если мы сложим их, дадут СЕМЬ: 2+5 и 1+6+0+0. Нумерология в средние века пользовалась почтением, потому что тогда исходили из принципа: НИЧТО НЕ СЛУЧАЙНО.

Русская Северная Традиция знает СЕМЬ как число Посвящения, о чем подробнее будет сказано в книге Дмитрия Логинова  «Русская тайна. Обруч перерождений», да и не только Традиция. Как это всем известно, Апокалипсис Иоанна говорит о посвящении в тайны Божии как о снятии с Книги СЕМИ печатей. Причем по мере снятия их СЕМЬ ангелов трубят в трубы. И каждый раз изменяется вокруг мир…

Но возвратимся к преданию о северном ангеле или страннике. Можно ли его рассматривать как свидетельство, косвенное, по крайней мере, свершившегося посвящения Бёме в Северную Традицию? Учитывая особенности философии Бёме можно сказать: да, пожалуй, для этого имеются основания.

Специфику неповторимого любомудрия Бёме прекрасно характеризует Бердяев:  «Гнозис Я. Бёме выражается не в понятиях, а в мифах и символах. Бёме визионер. Он живёт в духовном мире, и то, что он там видит, не переводимо на язык мира объективированного. Ему открывается то, что лежит глубже того мира объектов, с которым имеет дело интеллект со своими понятиями. Бёме преодолевает границы греческой мысли, греческий интеллектуализм и интеллектуалистическую онтологию…В видении Бёме раскрывается огненность и динамичность глубины бытия, вернее, глубины большей, чем само бытие. Бёме близок к Гераклиту в греческой мысли, но он есть разрыв с античной философией. Им вносится динамический принцип. Бёме пытается раскрыть тайну генезиса, процесса теогонического, космогонического и антропогонического. Но в германской метафизике видение Бёме было настолько рационализировано и изменено, что приобрело уже совсем не христианский характер, чего у самого Бёме не было. Мистика самого Бёме очень христоцентрична».

Практически все, о чем говорит здесь Бердяев, представляет собой параллели с Русской Северной Традицией. Заглядывание  «глубже, чем само бытие», мифолого-символический язык, несводимость к односторонне-рационалистическим формулам без потери глубинной сути.

Особенно же интересно упоминание  «теогонического процесса». Да еще и притом, что  «мистика Бёме… христоцентрична».

Учение о теогоническом процессе сохраняется едва ли не только лишь в лоне Русской Северной Традиции и нигде более. Процесс взаимоперерождения богов – об этом будет написана книга Дмитрием Логиновым: вторая в его серии «Русская тайна». Она будет называться, именно:  «Обруч перерождений». Пока же предоставим слово Дмитрию Мережковскому, который написал в 1931 году в книге  «Атлантида – Европа»:  «Русские боги – крещеные. Переливаются друг во друга, как радуга, а Солнце за ней – одно. Все они не только крещеные, но и крестители. Каждый говорит: идет за мной Тот, Кому я не достоин развязать ремень обуви Его».

Центром богословия славян был Спас Даждьбог, Сын Сварога Небесного. Причем, в отличие от иных богов, Он понимался как, именно, Сын, ЕДИНОСУЩНЫЙ со Своим Отцом. Об этом говорит специальное иносказательное имя, употребляемое лишь применительно к Даждьбогу: СВАРОЖИЧ, хотя ведь и другие русские боги – сварожичи.

О почитании Сварожича прежде прочих богов балтийскими, например, славянами можно прочесть в летописях епископа Дитмара Мерзебургского, умершего в 1018 году. Б.А. Рыбаков доказал, что славяне первых веков  (а на Руси – вплоть до никонианской реформы)  воспринимали Христа как Даждьбога, Сварожича, пришествие воплоти которого испокон предсказывалось их мифами.

Бердяев метко сближает философию Бёме с учением Гераклита. Последний же точно был посвящен в Северную Традицию в городе Голуни и получил посвятительное имя Любомудр. Причем Гераклит-Любомудр был далеко не единственным из прославленных мудрецов эллинских, которые учились у «скифов», то есть у древних руссов. Свидетельства сему приводятся в книге Дмитрия Логинова «Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово», М., ИД Альва-Первая, 2009. Только вот потом весьма многое было эллинами утрачено. Бёме же, если он действительно получил НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ посвящение в Северную Традицию, в этом смысле конечно  «преодолевает границы  [поздней]  греческой мысли», то есть возвращается к истокам.

ГЛУБИНЫ СОПРИКАСАЮТСЯ

Если бы удалось доказать посвященность Бёме в Традицию, факты его поразительных прозрений в области естествознания,  получили бы исчерпывающее объяснение. Согласно преданию самой Традиции, руссы унаследовали ее от арктов, гипербореев, – древней цивилизации много более высокого уровня, нежели наша нынешняя. Такой она была и в сфере естественных наук. Подробно об этой высочайшей культуре Древних мы говорим в книге «Планетарный Миф», М., ИД Альва-Первая, 2008. Итак, имеются ли в трудах Бёме прямые указания на его посвященность в Русскую Северную Традицию?

Внимательное прочтение трактата Бёме «АВРОРА или УТРЕННЯЯ ЗАРЯ В ВОСХОЖДЕНИИ» (первое же слово названия книги — «Аврора» — означает «северное сияние», то есть один из символов РСТ) содержит целый ряд указаний. Судите сами. Бёме утверждает не только, что Солнце – это ЗВЕЗДА, в эпоху, когда и о гелиоцентризме-то еще никто не ведал! Он делает заявление парадоксальное и с точки зрения современной науки: предельная глубина,  «корень» Солнца одновременно представляет собой…ВСЕ ЗВЕЗДЫ.

То есть Бёме напрямую цитирует один из трех основных ЗАКОНОВ ПРОСТРАНСТВА из космогонического учения гипербореев. Этот закон гласит: ГЛУБИНЫ СОПРИКАСАЮТСЯ. Средоточие всякого небесного тела есть Точка Альва, через которую сверхпространственно сообщаются миры космоса. Предельная глубина Солнца есть то же самое, что и предельная глубина Сатурна  (о нем у Бёме специальный трактат), Луны или нашей Земли. Глубины миров сходятся в точке Альва.

Таким образом, именно гиперборейская точка Альва есть, говоря словами тевтонского философа,  «корень или мать» Вселенной. Ее миры могут быть представлены сверхпространственно как некое древо, все ответвления которого развертываются из одного корня. Миры – плоды Мирового древа (центральный образ северного ведизма)  не теряют глубинной связи друг с другом. Они сохраняют эту связь в неком сверхпространственном измерении, что делает возможными мгновенные перемещения из одного мира в другой вне зависимости от разделяющего их физически расстояния. Сейчас наука начинает лишь робко мечтать о возможности путешествий в  «гиперпространстве». Кстати, ключевым символом трактата Бёме  «Аврора» является Древо, именно.

ДЕВА МАРИЯ КАК ВОПЛОЩЕНИЕ МАКОШИ

Пожалуй, что еще более неотразимы доказательства посвященности Бёме БОГОСЛОВСКОГО ПЛАНА.

Он исповедал Бога Всевышнего как ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ.

А также Бёме учил: Бог создал человека ИЗ ВСЕГО СЕБЯ.

И, наконец, третье и наиболее яркое свидетельство. Бёме повторил исповеданное волхвами Традиции более двух тысячелетий назад: Мария суть воплощенье Великой Матери, существовавшей ДО НАЧАЛА ТВОРЕНИЯ. То есть, говоря в терминах Традиции, родившая Христа суть воплощение МАКОШИ.

Что Бёме не устает подчеркивать на протяжении всей  «Авроры»? Противопоставление:  «яростное качество»,  «ИССТУПЛЕНИЕ сатаны» и – «кроткое качество», ПОКОЙ Бога. Понятия Покоя и Духа Святого в трактате Бёме почти тождественны. Здесь виден явный контраст в отношении ветхозаветного Яхве, который предстает в основном  «ревнивым»,  «гневливым»,  «яростным» и т.п.

А что сохранило предание Русской Северной Традиции? В книге  «Планетарный миф» мы рассказываем о противостоянии Гипербореи, что представляла собой арктическую полярную империю, и Атлантиды, являвшейся ее мятежной экваториальной колонией. Так вот: если воины экватора возлагали надежды на боевую магию исступленного экстаза, то рыцари полюса предпочитали искусство биться без гнева, черпая неистощимую энергию из кладезя внутреннего покоя.

Нельзя не видеть, что частный, планетарный случай представляет собой и символ вселенской драмы. Согласно богословию Русской Северной Традиции вселенная суть лишь МАЛАЯ Сварга, то есть обитель временных – противостоящих или же чередующихся – движения и покоя. Тогда как Сварга ВЕЛИКАЯ, находящаяся за пределами Мирового Яйца, вселенной, представляет Вечный Покой. Последняя и есть место пребывания Бога Всевышнего – Сварога Небесного. Дмитрий Логинов говорит об этом подробно в книге  «Речи Арконова». Заметим, самое слово «покой» происходит от забытого ныне древнерусского слова «богой», то есть «благой»,  «божий».

Русская Северная Традиция рассматривает Малую Сваргу как некое условное исступление из самой же себя Сварги Великой. Подробнее об этом в разделах  «Учение гипербореев» и  «Учение о Триглаве» книги «Русская тайна. Перерождение», М., Альва-Первая, 2006. Это положение находится в связи с учением Традиции о том, что Бог создал человека  «из всего Себя», как это исповедует и  «Аврора» Бёме.

Обыкновенно с правильным пониманием подобного богословия возникают серьезные затруднения, приводящие к рождению ересей. Поэтому в официальных общеизвестных системах оно отсутствует. Правда, известна максима, поминаемая не раз в работах серьезных мистиков: человек есть Бог, не знающий природы своей;Бог есть человек, осознавший свою истинную природу.

Прямое указание, впрочем, на это гиперборейское учение наличествует в христианстве. Это идея Богочеловека. В иудаизме же, например, Бог и человек резко разделены и категорически противопоставлены. Поэтому раввинов более всего бесили такие речения Человека, как:  «Я и Отец – одно» (Ин 10:30). Иудеи усматривали в них  «богохульство» (Мр 14:64), за которое  «еще более искали убить Его, чем за то, что Он нарушал субботу» (Ин 5:18). В этом смысле в иудаизме, можно сказать, человек удален от Бога через умаление человека.

В протестантизме же – и, опять-таки, с опорой на ветхозаветную традицию – женщина удалена от мужчины через умаление значимости женского начала в духовном плане. Такое вряд ли может способствовать повышению духовности, о чем свидетельствует, например, личный опыт известнейшего психолога и философа Карла Густава Юнга. Родившийся в семье протестантского пастора, Юнг чуть было вообще не отвернулся от веры, когда заметил: из исповедания его отца вытеснено какое-либо учение о божественности женского начала – даже в смысле Софии, Премудрости Божьей.

Именно поэтому Юнг обратился с такой надеждой к  «Авроре» Бёме, в которой можно прочесть:  «До создания неба и земли Она была Девой, и к тому же совсем непорочной, без единого изъяна. И эта чистая, благонравная Дева Бога вошла в Марию в своем человеческом воплощении и была ее новым человеком в святом элементе Бога».

Это – прямая параллель с Русской Северной Традицией. Древние руссы испокон поклонялись Великой Матери как, именно, Деве  (Весте). Подробнее об этом сказано в книге Логинова  «Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово», М., ИД Альва-Первая, 2009. За многие тысячелетия до рождества Христа наши предки почитали Макошь, родительницу богов – богородицу – как, именно, Деву, потому что имели ведение: боги рождаются не таким образом, как простые смертные. Пророчество, унаследованное от самих арктов, гласило: однажды Макошь воплотится в земную Деву, чтобы родить Даждьбога – сына Сварога Небесного, и он станет Спасом, то есть победителем Смерти.

Итак, богословие Бёме имеет принципиальные различия с богословием Запада вообще. То есть как с католическим, о чем и сам Бёме говорит недвусмысленно, так и – в еще большей степени – с протестантским. Носителей последнего Бёме поначалу хвалил. Но лишь за их политику, а не за философию:  «Реформация очистила немецкие храмы от сребролюбия пап». Но позже, когда протестанты укрепилось во власти и стали все громче проповедовать, что материальное богатство человека есть показатель того, насколько его любит Бог, Бёме изменил точку зрения:  «Реформация сама нуждается в реформации».

Сходство же богословие  «Авроры» обнаруживает с неискаженным, то есть ДОНИКОНИАНСКИМ, православным христианским и православным же (Правь славили)  ведическим богословием. Причем это сходство обнаруживается не на внешнем, чего совершенно нет, а на очень глубоком смысловом уровне. То есть это сходство ветвей, питающихся от одного корня. И в данном случае такой  «корень или мать» может представлять лишь Северная Традиция.

По-видимому,  «северный ангел» (странник)  существовал реально. История не сохранила имя учителя, посвятившего Бёме. Но прибыл он, можно предполагать, скорее всего, с Руси. Потому что именно на Русь Бёме завещал отправиться своим ученикам, чтобы там исповедать его учение. Сие подобно тому, как первозванный ученик Спаса был послан в земли  «Великой Скифии». Туда, то есть, откуда приходили поклониться Младенцу и Деве-Матери трое царей-волхвов. Подробнее в книге Дмитрия Логинова «Евангелие от русских волхвов», М., ИД Альва-Первая, 2009.

У Бёме не могли не возникнуть серьезные сомнения по поводу сохранности своего духовного наследия на своей родине. Ведь протестанты его времен, разрешив читать Библию, похоже, одновременно были склонны запретить чтение каких-либо других книг вообще. В 1624 году создатель  «Авроры» был приглашен или, может быть, лучше было бы сказать, выманен в Дрезден, где вроде бы сохранялись еще остатки былой духовной свободы. И почему-то в этом же самом году заболел некой непонятной болезнью и скоропостижно скончался в возрасте 49 лет.

Так что завет учителя о паломничестве в землю Истока был далеко не праздным. По крайней мере один из учеников Бёме, именем Квирин, выполнил его, то есть отправился проповедовать на Русь. И проповеди его были встречены русскими людьми с великим сочувствием.

Еще бы! В это время у нас набирала обороты никонианская реформа. Фактически – доморощенная версия западной Реформации  (хотя и менее регрессивная в духовном смысле и на порядок менее кровавая). Всех заставляли веровать не по исконно-русским канонам и велению сердца, но по стандарту «исправленных» церковнослужебных книг. Инок Епифаний писал в 1667 году в книге  «Христианопасный щит веры»:  «Никон…посадил ко книжной справе друга своего, жидовина Арсения, отрекшегося от Христа троекратно, что сам он исповедал в монастыре Соловецком».

На мрачном историческом фоне проповеди Квирина воспринимались глотком свежего воздуха. Что интересно, в них видели не какое-то новое учение, а «древлее благочестие», то есть они ощущались как исповедание одного из толков гонимого старообрядчества. Свидетельство сему:  в заглавии русского перевода Бёме XVIIвека написано:  «иже во святых отца нашего Иакова Бемина».

Века XVIIIи XIX, как было сказано выше, лишь прибавили тевтонскому философу славы в кругах серьезных российских мистиков. И это знаковый факт: ветвь идеально прививается только к СВОИМ корням. Чем, как не духовным сродством, единством корней Традиции, объяснимо, что Бёме на Руси веками издавался и переиздавался? Другие западноевропейские авторы таким не могут похвастаться. А для сохранения духовного наследия этого, конкретно, философа русскими людьми было сделано не меньше, по крайней мере, нежели родными ему по крови немцами.

А какова была судьба Квирина, ученика Бёме? В словаре Брокгауза и Ефрона читаем:  «Квирин…сожжен по проискам лютеранского духовенства». Произошло это всего через семь лет после такой же казни святого праведного протопопа Аввакума. По-видимому, эмиссары Запада посчитали деятельность Квирина опасной для насаждения на Руси инспирированной ими реформы.

Поделиться с друзьями в соцсетях: