До сих пор спорят: откуда произошло имя Христос?

Теперь уже мало кто вспоминает выдумку насчет созвучия с еврейским «помазанник» или, тем более, «мессия». Уж слишком очевидна притянутость. Чаще можно встретить о греческом «хрестос» – благородный. Или о греческом же «хриз», то есть золотой, золотосияющий свет.

Очень возможно, что эллинами первых веков так и воспринималось на слух. Изображение Спасителя ранними византийскими мозаиками нередко так и подписано: Хрестос. Но неслучайно созвучие и с этим санскритским или даже протосанскитским словом, которое любил употреблять учитель Покоя. Хридаям — Сердце. Ведь язык скифов и был именно протосанскрит. На нем Христос произнес последние слова перед смертью.

Христа иногда даже изображают и до сих пор – правда несколько вычурно – указывающим на свое сердце. Под чем обыкновенно бывает подписано: Бог есть любовь. Санскритское слово «сердце» звучащее как «хридаям», как бы объединяет в себе отзвуки двух имен одной сущности: Христос и Даждьбог. (Не сокращенное имя Даждьбога на санскрите звучит – Даджибхага).

У Рамана Махарши слово «сердце» (Хридаям) было синонимом слову «Атман». Он говорил: То, что ты есть на самом деле – это есть Атман. И также точно все во вселенной суть Атман. И ничего из того, что может ощутить себя бытием, не является чем-либо другим, чем атман. Как тут не вспомнить начало Евангелия От Иоанна: «Вначале было Слово… и все, что начало быть через него лишь начало быть».

Атман в индуистских писаниях нередко называется Брахман-Слово. Познавший Брахмана-Слово – познал и высшего Брахмана.

Бог-Сын в христологии нередко называется Сердцем Отца или средоточием Отца. Или даже Сердцевиной Отца. Сын есть вечнорождающееся в недре Отчем.

Рамана Махарши: Если ты осознаешь себя как Атмана, то познаешь и Брахмана. Ибо атман суть сердце брахмана. Это его речение весьма созвучно учению остяков о Есе и Есусе. И учению Константина Великого о Единосущности Отца и Сына.

Рамана Махарши родился под Козерогом. Говоря в терминах Звездосчета, он был такой Козерог-поклонник, который сумел не предать свой идеал и не стать Козерогом-иерархом. Но при этом он и не умер, как то нередко случается среди столь стойких идеалистов. Но пережил опыт смерти в 16 лет. Чудесным образом возвратился в тело. Хотя реанимация тогда делала только первые шаги. А в Индии вообще о ней ничего не знали.

Сразу же после возвращения к жизни он оставил все мирское вплоть до мирской одежды и до самой смерти жил на священной горе близ Ашрама, нося лишь набедренную повязку. Повидав свое тело со стороны и таким образом окончательно разотождествившись с ним рамана перестал служить каким-либо потребностям своего тела кроме самого минимума. Причем, он принял обет молчания. Практика священного безмолвствования известна, как минимум, со времен скифского мудреца Замолксиса (откуда и его имя). Эту практику передал Пифагор. Некоторые из учеников его хранили молчание аж пять лет. Затем, подобное практиковали платоники, а позднее – неоплатоники.

Аполлоний Тианский, впечатленный словами Христа: «Кто поверит в Меня и чудеса мои, тот сам сотворит сии и больше сих сотворит», — замолчал на пять лет. И в результате такой сосредоточенности поверил и сотворил большие чудеса, чем даже Христос. Так, по крайней мере, свидетельствовали современники.

Потом еретики предпринимали различные извращения с целью прервать преемственность. Священное безмолвствование обозвали чем-то языческим.

Святой Григорий Палама неутомимо писал в защиту священно безмолвствующих. Так, что и такая форма подвижничества сохраняется до сих пор в христианстве.

И вот Махарши после своей клинической смерти начал практиковать безмолвие. Ни о христианстве, ни о Христе он, скорее всего, ничего даже не знал. Тем это более – как говорят ученые – чистый эксперимент.

Он стал учить о том, что Всевышний Бог — триедин. И представляет собой: бытие-осознание-блаженство. Сат-Чит-Ананда – санскритский термин, переводимый как Бытие-Сознание-Блаженство. По форме это не совсем похоже на учения о Великом Триглаве или Пресвятой Троице. Но по глубинной сути невозможно не видеть единства с ними.

Шри Рамана учил, что Атман есть чистое Бытие, субъективное сознавание «Я есмь», которое полностью лишено чувства: «Я есть это» или «Я есть то». В Атмане нет ни субъектов, ни объектов, существует только сознавание Бытия. Поскольку это сознавание Бытия есть сознающее, его называют также Сознанием. Прямое переживание этого Сознания является, по Шри Рамане, состоянием неразрушимого счастья. И поэтому термин Ананда, или Блаженство, также используется для его описания. Перечисленные три аспекта – Бытие, Сознание и Блаженство – испытываются на опыте, как единое целое, а не как отдельные атрибуты Атмана. Они так же нераздельны, как влажность, прозрачность и жидкое состояние воды.

Так он учил. Но сначала пытался учить иначе. Не в смысле содержания иначе, а в смысле формы. Когда к нему пришли первые ученики – он просто выдал им по набедренной повязке и показал знаками, чтоб смотрели вовнутрь себя, не отвлекаясь. Ни на какое-либо общение с ним через его бренное тело, ни, тем более, друг с другом или на какие-либо текущие мимоходящие впечатления не отвлекаясь. Потом он был очень удивлен, что они так не могут. Оказывается, у них еще не возникает с ним связи, пока не произносит он слов.

Тогда он стал заново учиться говорить, чему за многие годы основательно разучился. Когда с помощью этих учеников он все же превозмог эту сложную науку, дивился, что первый из них называет его Махарши. Мысленные послания ученика он и до этого читал. Но в звуковом оформлении Махарши есть профанное искажение санскритского Махариши – великий учитель.

И он тогда повелел, чтобы его всегда все называли подобно его первому косноязычному ученику. И представлялся всем не иначе, при этом этому ученику подмигивая.

Итак, он учил: Дух един. (Не правда ли, напоминает остяцкое учение про Ерус — Единый Дух?)

Ученики спрашивали:

— Как это Он един? Если вот в твоем теле твой дух, а вот перед тобой и другое тело – у него мой дух, а вот и тело еще одного твоего ученика – у него там еще один дух, не такой, как у меня или у тебя.

Он отвечал им:

— А почему я вас пытался посадить сначала заниматься отдельно по разные стороны горы? Вот я бы тогда с вами общался по-настоящему. И вы бы поняли все тогда, как неумно то, что сказал этот из вас сейчас. Ну хорошо, хоть сказал. Пусть даже и как это делают варвары западные европейцы и американцы, то есть путем колебания воздуха.

Вот я и отвечаю:

— С чего ты взял, что у тебя есть это тело? Ты бы еще ляпнул такую западноевропейскую глупость, будто бы ты и есть это тело. Вот я исповедую тебе сейчас благую весть: нет у тебя этого тела на самом деле-то. И вообще у тебя, Бог милостив, ничего нет. Как только у тебя бывает «чего» – ты тут же, увлекаемый бесом этого «чего», падаешь в этот свой личный ад, как это называют эти самые западно-европейцы. Реально есть только Атман. Не существует ни Я, ни Мира. А если ты постигаешь себя, как Атман, то есть как то единственное, что реально есть, то ты уже и сливаешься с Брахманом, который даже выше, чем различение на «есть» и «не есть».

Ученики тогда его спрашивали:

— Но как тогда нам достичь вот этого осознания себя не как «я», а как «атмана»? Нам надо для этого может как-то молиться, поститься и йогу какую-нибудь практиковать – там позы бывают разные.

Учитель им ответил: — Никак. (Он бы сказал им: ну, почитайте соответствующее место Евангелия от Фомы, если бы знал о существовании Евангелия от Фомы). Вам надо только позволять себе помнить, что на самом деле вы уже есть Атман. Атман – это то, что ты есть вот уже сейчас. Вот конкретно уже сейчас. У тебя есть это ощущение: я есмь?

Ученик отвечает:

— Да.

Учитель говорит:

— Вот. Оно есть и у блохи, и у горшка… Но они не позволяют себе помнить об этом. И поэтому они влачат внутри своего сознания этот жалкий образ себя, ограниченный во времени и пространстве. Они ассоциируют свое Я – кто с блохой, кто с упомянутым сосудом, а кто и хуже того, например, с императором Нероном.

Но ведь этого же ничего нет. То, чем ты себе кажешься, ты же просто играешь в это.

Ученик отвечал:

—  Если я играю – ты тоже играешь.

Махарша ответил:

— Когда эта стадия твоего обучения закончится, ты не будешь сидеть передо мной и беседовать, а сядешь на другой стороне горы и посмотришь в скалу. И вот когда ты станешь мастером в этом, то ты впервые увидишь меня ни как Махарши, а как Махариши. Да, и себя увидишь иначе, нежели сам себя сейчас видишь.

Ученики спросили:

— Но открой нам хотя бы, что делать нам, чтобы мы отошли от этого суетного восприятия, что будто бы у нас есть какое-то тело, какое-то социальное положение, какие-то интересы, какие-то отношения с людьми… Как ты говорил? «Если я говорю: «я есмь» — я прав. Но если я прибавляю к этому «я есмь то-то и то-то и сейчас это то-то и то-то находится при таких-то обстоятельствах», то я ведь абсолютно не прав. Эта иллюзия: меня просто развели, как нечего делать»! Как избавиться от иллюзий? Как оставаться твердо только с этим Я ЕСМЬ?

Он ответил:

— Две стороны единой медали. Во-первых, у Кого вы сейчас об этом спросили? — вот у Того и спрашивайтесь как быть при каждом конкретном случае. А также, во-вторых, пребывайте спокойными. Любое беспокойство — будь то со стороны хоть эмоций ваших или хоть вашего рассудка – оно заставит вас поступить по-своему, а значит в ущерб себе. Засим и напутствие: БУДЬ СПОКОЕН.

Поделиться с друзьями в соцсетях: